Экс-глава МВД Украины Захарченко раскрыл механизмы Майдана

От Июл 7, 2020

«Моего решения зачищать площадь, видимо, оказалось недостаточно»

…С именем этого человека связывают события в Киеве осенью 2013-го — зимой 2014 года, и он до сих пор, снова и снова задает себе вопрос, что было бы, если бы тогда отдавались другие приказы, принимались иные решения…

Виталий Захарченко — бывший министр внутренних дел Украины, генерал внутренней службы, генерал армии, кандидат наук в области государственного управления, доктор экономических наук.

Мог ли он тогда переломить ход истории? А кто-то другой — мог? Как отследить причинно-следственные связи, приводящие к разрушению государств, и где начинается точка невозврата всего того, что происходит в мире сегодня?

Америка бьет стекла дорогих бутиков и переворачивает машины.

Европа рвется на баррикады.

Донецкие и луганские шахтеры, сидя в забое, требуют выплаты зарплат уже у новых правителей. Лукашенко анонсирует грядущие изменения в белорусской Конституции.

Государственные перевороты и революции — что ими движет? Требования масс? Желания элит? Обстоятельства непреодолимой силы?

Что лучше — остановить толпу, применив силу и оружие, или отступить, возможно, ценой еще большей будущей крови?

Кажется, что весь мир разом сошел с ума, равновесие рушится по всем границы, настолько острой ситуации в политике, экономике, социуме, как сейчас, не было уже давно.

Вернее, нет. Нечто похожее происходило в 2014-м — в отдельной взятой стране, с названием, все еще существующем на карте.

Украина — как кривое зеркало истории, ее особый тернистый путь.

«В какой-то момент я осознал, что хочу не просто, как многие, описывать трагические события осени-зимы 2013–2014-го, а испытываю жгучую потребность заглянуть за горизонт… Разобраться в сути происходящего, понять те тайные и явные механизмы, которые толкали наше государство и народ к пропасти хаоса и гражданской войны…» — так начинаются мемуары бывшего министра МВД Украины Виталия Захарченко.

«Это была управляемая извне комплексная подрывная технология, которую ни я, ни кто иной не могли увидеть как нечто целое… Отдельные составляющие, эпизоды… Только сейчас, когда мы переживаем последствия украинской трагедии, есть возможность сложить полную мозаику, противостоять подобным разрушительным процессам, которые запускаются, без преувеличения, по всему миру».

Когда мы беседовали с Виталием Юрьевичем Захарченко, в Америке только начались массовые протесты, и ни он, ни тем более я, еще не знали, к чему это все может привести. Да и сейчас, честно говоря, не знаем…

В 2015 году Виталий Захарченко стал россиянином.

Круговорот конституций

— Скажите, ведь многие события на Украине начались в том числе и со смены Конституции?

— Конституция на Украине менялась несколько раз. При Кучме, при Ющенко, затем при Януковиче снова вернулась та, что была при Кучме, а при Порошенко — ющенковская. К 2014 году мы жили при президентско-парламентской республике. Это определялось основополагающим признаком: глава государства имел право лично назначать силовиков. При президенте Ющенко подобные полномочия были ограничены «помаранчевой революцией» 2004 года. В 2010 году было инициировано заседание Конституционного суда, которое признало незаконным переход на урезающую президентские права Конституцию 2005-го года и возвратило Основной закон 1996-го. После государственного переворота 2014-го Порошенко формально восстановил президентско-парламентское правление и Конституцию 2005 года. Однако на деле это не мешало ему править как узурпатору. Так что в этом случае буква закона ровным счетом ничего не решала… Зеленский сейчас также живет по ющенковской Конституции.

— А что украинский народ? Ему было все равно?

— Когда средства массовой информации находятся в руках определенной группы лиц, те и навязывают повестку дня. Гражданам объясняется, что для них лучше. Любые так называемые революции — это всего лишь технологии. Катастрофа Украины началась с внешне простых и как бы безвредных идей, которые были предложены и, самое печальное, приняты большей частью общества. Все зависит от силы государства. Но на момент распада Советского Союза как такового государства на Украине не было. Да, на обломках СССР политики попытались сформировать несколько фатальных национальных идей. Первая: Украина — не Россия, а что-то новое, со своей особенной судьбой. Вторая — Украина — это анти-Россия, поэтому смыслом нашего дальнейшего существования является борьба с Россией. И, наконец, третье: «Украina — це Eвропа», заграница нам поможет.

Рубикон был пройден в 2004 году, когда наиболее показательно систему государственного управления на Украине уничтожили, и многое, что произошло десять лет спустя, берет свое начало именно оттуда.

— А как же люди?

— Что люди? Бедный народ, с едва зарождающимся средним классом, с олигархическими кланами, возникшими еще при Кучме. Ахметов, Коломойский, Пинчук, Юлия Тимошенко, впоследствии Порошенко. Группировки завладели основными средствами производства, получили доступ к политическим институтам управления, все партии были построены как придатки к промышленно-финансовым группам… А люди тоже должны были зарабатывать хоть на чем-то… Так, в частности, был создан механизм капитализации митингов. Утром на одну акцию народ выходил с флагами БЮТ, вечером менял их на новые.

— Неужели всем было пофигу, куда катится страна?

— Да как-то все очень быстро сообразили, что это — верный заработок. На Украине возник стабильный рынок продажи такого рода услуг. Это стало трендом: жить на политике. Кто-то получал миллиарды, кто-то копейки… Но на самом верху все было неизменно.

— Вы с юности служили в милиции, то есть всегда были при власти. И как итог — стали министром внутренних дел Украины.

— Для меня власть оставалась прежде всего ответственностью за жизни других людей. Главой МВД я стал в ноябре 2011-го и пробыл на этой должности до 21 февраля 2014-го года (последний месяц являлся «исполняющим обязанности». — Авт.) Моя кандидатская диссертация касалась реформирования государственной службы Украины. Основной реформой государства — в моем представлении, чтобы во главу угла поставили интересы человека, защиту прав и свобод граждан.

— Считаете ли вы, что предотвратить события на Майдане могла реформа МВД?

— Нет, никакая ведомственная реформа не способна предотвратить подобные события. Нам было крайне сложно охранять общественный порядок, в соответствии с действующим на тот момент законодательством. Наши предложения о необходимости внесения изменений (к примеру, принятие Закона о порядке проведения мирных демонстраций, Закона о порядке деятельности на территории Украины НКО) Верховной радой игнорировалось. Кроме того существовала определенная разобщенность силовых ведомств. Часть из них находилась под явным влиянием олигархов и их группировок.

В декабре 2013 года, еще до основных кровавых событий, у правоохранителей появилась реальная возможность не только расследовать дело о попытке государственного переворота, но и задержать его основных организаторов. Тогда главное управление МВД по г. Киеву зарегистрировало материалы в ЕРДР (единый реестр досудебных расследований), и передало их по подследственности в СБУ. Однако Служба безопасности Украины дело «успешно» прекратила.

В то же время народные депутаты, фактически организовавшие Майдан и избежавшие ответственности, стали его официальной «крышей». Под их прикрытием на баррикады завозилось все: от покрышек и дров до спиртного, наркотиков и оружия. Янукович считал, что контролирует ситуацию в Верховной раде, хотя это было не так. Олигархические группировки полностью стали на сторону протестующих. СМИ поддержали Майдан. В обществе сформировалась позиция: это правоохранительные органы совершают противоправные действия против мирных демонстрантов.

Вместе с «Беркутом».

«Беркут»: точка невозврата

— Можно ли было не допустить уличных столкновений?

— Акции протеста были запланированы на 2015 год к президентским выборам. Но события начали разворачиваться слишком бурно… Можно ли было что-то изменить, предотвратить? Только через расследование уголовного дела, которое, как я вам уже сказал, было прекращено. А политического решения не родилось. Милиция до последнего была готова выполнять свою задачу по охране общественного порядка. Мы задерживали нарушителей, составляли протоколы, передавали материалы в суды. Затем Верховная рада приняла три закона об амнистии, а оппозиция в очередной раз взяла на себя ответственность, что все будет идти мирным путем, и те же самые задержанные вернулись на баррикады. Со временем по призыву на Майдан вышло порядка полумиллиона мирных киевлян. Все перемешались. Радикалы, дети, женщины, старушки, представители церкви…

— То есть массовые задержания были уже невозможны?

— В 2014 году мы имели право задерживать только на три часа, за все, что дольше и без обоснований, наступала уголовная ответственность для самих сотрудников правоохранительных органов. Да и куда помещать такую толпу народа, сколько должно быть милиционеров, чтобы их охранять?

— Ну так случайных участников следует пожурить и отпустить, а зачинщиков — привлечь.

— Только к уголовной ответственности за массовые беспорядки, хулиганство, нанесение телесных повреждений разной степени тяжести сотрудникам милиции, МВД привлекло более 2,5 тыс. человек. Вот сейчас в Америке банды атакуют улицы. Как выяснить, кто тут главарь, а кто мимо проходил, просто дали в руки «коктейль Молотова», и он швырнул его в витрину магазина… Или еще хуже — в полицейского. Все, уже преступник. Сегодня число таких «случайных» прохожих — десять, а завтра — сто, тысяча… Задайте вопрос постмайданной власти на Украине, куда делись видеозаписи с Майдана, на которых зафиксирована информация: кто и что творил? Камер наблюдения после Евро-2012 на улицах было достаточно.

— Радикалы жаждали крови?

— 18 февраля, когда начались неприкрытые убийства милиционеров и гражданских, правоохранители были вынуждены предпринимать решительные действия, оттеснять радикалов к Майдану, 19 февраля радикалы были готовы бежать… Но, увы, никакой команды сверху идти до конца «Беркуту», не последовало. На вопрос, почему я не отдал эту команду, не взял на себя ответственность, скажу так: я ее отдал. Я видел, что происходит вооруженный переворот, при таких обстоятельствах, учитывая возможные массовые человеческие жертвы, применение силы оправдано на любом уровне. Но моего решения зачищать площадь, видимо, оказалось недостаточно.

— Вопрос — должно ли было спецпод-разделение «Беркут» применить оружие или нет — до сих пор один из самых краеугольных в истории Майдана.

— Право применять боевое оружие в соответствии с законом возложено на непосредственных командиров и бойцов — в зависимости от конкретных обстоятельств. На мои вопросы, почему не применяется оружие для обезвреживания преступников, после того как появились первые жертвы, шли доклады, что установить конкретно стреляющих «анти-снайперам» не удалось. Насколько мне известно, по той же причине не применяли оружие и подразделения «Альфы» СБУ Украины. Я отлично помню количество оружия, которое выдали в ночь с 20 на 21 февраля 2014 года. Я специально выступил по телевидению о том, что мы убрали с улиц представителей органов внутренних дел, завели их всех в административные здания и выдали боевой арсенал, разрешив, в случае нападения, действовать в соответствии с законом. Но это было уже 21 февраля! В ту ночь были достигнуты политические компромиссы при участии и под гарантии их выполнения со стороны иностранных дипломатов. Однако подписанные протоколы были нарушены утром того же дня. Гаранты промолчали, когда со сцены Майдана призвали протестующих идти на вооруженный штурм правительственного квартала. Хотя для всех был понятен исход такого штурма.

— Что это означало в реальности?

— Стотысячную толпу вели на правительственный квартал, где находятся подразделения МВД с боевым оружием, более того, по закону они могли открывать огонь на поражение при попытке штурма. Все это знали и организаторы Майдана, но им нужна была большая кровь.

Что бы мы ни сделали, любые наши действия могли быть использованы как провокации.

Понимая это, я и предложил Януковичу выбрать пусть не лучший, но единственно возможный вариант, вырваться из этой ловушки, избежать огромных жертв в центре Киева. Я предложил отвести все наши силы, сдерживающие Майдан, включая внутренние войска, на Донбасс.

— А на чьей стороне был Запад?

— Западу было интересно втянуть Украину в серьезное внутреннее противостояние. На стороне Майдана открыто выступали очень влиятельные силы, иностранные дипломаты, представители различных международных религиозных конфессий, представители спецслужб, службы безопасности, а также юридические службы украинских олигархов, даже иностранные наемники из ЧВК. Вопрос не в том, что мы не выдержали, а в том, как мы еще три месяца продержались.

— А Россия? На чьей стороне была она?

— Я думаю, что с политической точки зрения Путин был на стороне Януковича, но не в том смысле, как это хотели бы представить его оппоненты. Хотя сам Янукович, вне всякого сомнения, искренне желал, чтобы наша страна оставалась политически независимой как от Запада, так и от России. Насколько эта его цель была реально достижима… На тот момент все остальные силы геополитически Украину рассматривали только в контексте борьбы против России. В других отношениях интересна она не была. Я был убежден тогда и продолжаю отстаивать свою точку зрения сейчас — Россию не просто склоняли вступить в этот конфликт, но и участвовать в самой острой его фазе.

—В Крыму или на Донбассе?

— Нет, все должно было состояться еще в Киеве. В любом случае Россия не осталась бы равнодушной. Но не влиять на ход украинских событий, при условии, что на них влияли абсолютно все стороны, она, естественно, не могла.

фото: ru.wikipedia.org
Майдан.

«Нас забирали вертолеты с красными звездами»

— Зачем вы предложили Януковичу отступать на Донбасс?

— Да, это было мое предложение, всех правоохранителей, кто так или иначе оказался задействован на Майдане, построить в колонну и организованно, с оружием и техникой, вывести в Донецк. Янукович оставался легитимным президентом, он должен был тоже прибыть туда, вести переговоры, обсуждать условия, искать политическое решение выхода из кризиса. Там наши сторонники, наш основной электорат.

— И Янукович на это согласился?

— Янукович согласился. Я отдал приказ о выведении войск на Донбасс. Он должен был этот приказ продублировать. Марш-бросок из Киева до Донецка — больше 600 километров. Колонны выводили командующий ВВ и начальник киевского главка. Я выдвигался первым. Пока ехал, отключил все средства связи, меня уже объявили в розыск как «кровавого министра». Мы промчались в направлении Борисполя через все баррикады. Я просил ребят ни в коем случае не применять боевое оружие, я сам был вооружен и при необходимости готов был его применить. Но к нашему огромному удивлению, в потоке машин нас никто не узнал. Только подъезжая к Донецку, я наконец включил телефон и набрал начальника киевской милиции и командующего внутренними войсками. Наконец ответил замкомандующего. На мой вопрос, как происходит отвод войск на Донецк, он сказал, что всех вернули назад в Киев по его приказу. Потому что радикалы с Майдана пришли и пообещали сжечь их управление. Я грубо ему тогда ответил… Тут звонок от службы безопасности президента, мол, Виктор Федорович вас ищет, передали трубку: «А ты где? Тебя Верховная рада только что освободила от занимаемой должности». Я ему говорю: «Вы слышите?! Войска не вышли на Донбасс! Какие будут указания?!» Оставалась надежда на то, что он как президент понимает, что делать дальше. «Ты это… С Сашей в Донецке свяжись», — и положил трубку. Саша это сын, Александр Викторович Янукович. Я понял, что меня из игры исключили. Уже гораздо позже Янукович признался, что он отменил приказ и развернул войска после звонка вице-президента США Байдена, так что моему плану не суждено было исполниться.

— С Сашей связались?

— Да, из окна его офиса была видна площадь Тараса Шевченко, где тусовались молодые радикалы с футбольными фанатами клуба «Шахтер», митинговали и кричали: «Владу геть! (Власть долой!)» И я подумал, что схожу с ума… Когда Янукович окольными путями прилетел в Донецк, мы с ним встретились в Ботаническом саду, это место, где жил Ренат Ахметов. Помню, захожу в дом, стоят Ахметов, Виктор Федорович, последний спокойно так произнес: «В общем, надо тебе перебираться в Россию, забирай с собой Пшонку и Клюева».

Для меня это был шок. В моей фантазии должно было начаться что-то вроде народного восстания, Ахметов и Янукович должны были поднимать народ на Донбассе. Как это в Россию? Потом, добравшись до Мариуполя тайными тропами, мы планировали, как будем пересекать границу: я, генеральный прокурор и глава президентской администрации. Все — бывшие.

Поужинали в последний вечер. Совершенно непонятно, что ждет завтра. По телевизору показывали бокс, через окно слышу, как над морем пролетел вертолет. В одну сторону, в другую. О, думаю, наверное, Виктора Федоровича забрали…

И заснул. Тут внезапный стук в дверь. Срочно рассадили по машинам и понеслись по побережью Азовского моря. Нас там уже ждали вертолеты с красными звездами. Путь отныне был один. Так без меня решили мою судьбу…

— Держите обиду на бывшего начальника? Хотя, может быть, не сбеги Янукович из Киева, останься, даже ценой своей гибели или тюремного заключения — кто бы ни пришел к власти потом, это было бы нелегитимно. Но действующий украинский президент тогда, извините, струсил. Это мое личное субъективное мнение.

— Нет, я не считаю Януковича трусом. Да, тогда определенные эмоции от некоторых его поступков были. Но сказать, что он, спасая свою жизнь, бежал в Россию, не могу. Я думаю, он просто был уверен, что сможет переиграть всех своих соперников. Вот его дословные слова: «Я знаю, что я делаю». И в этом, по моему мнению, был его основной просчет. Основная его проблема заключалась в том, что он совсем не думал о возможных последствиях своих поступков для государства. А вывез меня не он. Это решение принимал совсем другой президент…

— Так кто же вы сейчас — русский или украинец?

— Хороший вопрос. Но я на него ответил еще в 16 лет, когда пошел получать паспорт. Вернулся домой и говорю. «Мам, а там спросили: какую национальность в паспорте записать? И я записал «украинец». Мама рассмеялась: «Вот как странно… Я из Белгородской области, девичья фамилия Сидорова, отец твой — из Ленинграда. И он, и я — русские. А ты — украинец». «Мам, ну я же живу на Украине!» То есть национальная идентификация для моего поколения была географическая, а не этническая и тем более не идеологическая. В 2015 году я получил уже новый российский паспорт, без национальности.

Слуга без народа

— Не больно смотреть, что творится уже шесть лет на Донбассе? И что, может быть, ваш несостоявшийся марш-бросок смог бы изменить будущее?

— Конечно, я не могу оставаться равнодушным к тому, что происходит на Донбассе. Я уверен, что, исполни Янукович наши договоренности, того, что происходит сейчас, можно было бы избежать. Знаете, одно время я отстаивал позицию, что Донбасс должен быть как минимум федеративным регионом Украины, но чем дальше, тем все отчетливее понимаю, что это уже невозможно. После того как погибло столько моих земляков, знакомых… Здесь может быть только один вариант возвращения — радикальная смена украинской власти. Что касается Крыма, то фактически Украина утратила не полуостров, а право на народ, который тут проживает. Для меня понятно, что раздел страны начался не на Майдане в 2014-м, Украина давно уже была разорвана ментально, а не только территориально.

— Как вы оцениваете министра МВД Арсена Авакова, который пришел после вас и пережил уже двух президентов, устоял после Порошенко и удержался при Зеленском, хотя казалось бы?..

—Я не хочу обсуждать эту фигуру, да и проблема не в Авакове, а в олигархической системе, которая пережила Майдан и прекрасно продолжает существовать. Пока Аваков выгоден, пока он выполняет поставленную перед ним задачу, он есть и будет. Политики на Украине, как я это воспринимаю, по-прежнему не существует. Назвать политикой то, что Зеленский стал президентом, — нельзя. Просто 73% населения в очередной раз было обмануто посредством технологий. Созданным и распиаренным образом, актерской игрой в честного «слугу народа», понятно, что в итоге дивиденды получили те, кто его и создал, бенефициары Майдана…

Истoчник: Mk.ru