Министр в роли агента

Началось с того, что представители КГБ СССР обратились к главному редактору газеты «Неделя» (это было популярнейшее еженедельное приложение к «Известиям», выходившее двухмиллионным тиражом) с просьбой поместить статью об агентах советской разведки, которые перед войной работали во Франции. И принесли проект очерка.

Зоя Воскресенская и Борис Рыбкин. Фото: kulturologia.ru

Прочитав, главный редактор ответил, что тема, конечно же, невероятно интересная, но текст не годится:

— Никто читать не станет. Я вам найду автора, который сам увлечется темой и напишет увлекательно.

И он посоветовал мне взяться за эту тему, учитывая, что я не только обожаю историю, но и сам пишу шпионские детективы.

— С удовольствием, — ответил я, — но представленных комитетом справок недостаточно. Невозможно понять и почувствовать людей, о которых они хотят рассказать. Пусть покажут личные дела.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КГБ РАЗРЕШИЛ

Я даже не понимал, о чем просил. Личные и рабочие дела агентуры — один из самых охраняемых секретов любой специальной службы. Даже действующим сотрудникам разведки позволено знакомиться только с теми документами, которые им необходимы по службе. На выдачу любого дела нужна санкция начальства. И всякий раз отмечается, кто именно и когда брал ту или иную папку. А показать ее человеку со стороны? Немыслимое дело!

Первое главное управление (внешнюю разведку) КГБ на переговорах с редакцией представлял очень симпатичный и открытый полковник, посвятивший службе всю жизнь. Ему искренне хотелось, чтобы страна узнала о героях-разведчиках.

Он спокойно сказал:

— Разрешение может дать только председатель. Доложим.

Председателем комитета госбезопасности был Владимир Александрович Крючков. В стране наступали новые времена. Крючков, как мог, к ним приспосабливался. Заботился о том, чтобы все видели: гласность распространяется и на КГБ.

Крючкову доложили, что автор просит показать ему все (!) документы без изъятия. Поскольку это была инициатива самого председателя, ответ был положительный. Полковник позвонил и, скрывая радость будничным тоном, сообщил:

— Владимир Александрович разрешил.

В старом здании комитета на Лубянке, в тоскливом кабинете со скучной казенной мебелью передо мной на большой стол выложили три совершенно секретных архивных дела — личные и рабочие дела трех агентов внешней разведки. В полном объеме! Ничего из них не вытащив! Ни единой страницы!

Я испытывал невероятное чувство, знакомое, наверное, немногим исследователям, сумевшим увидеть то, что скрыто от чужих глаз.

В те давние годы разведка еще не бюрократизировалась. Шифртелеграммы, письма, донесения, оперативные планы писались не по шаблону. Служебные документы той эпохи сохранили индивидуальность разведчика, а иногда и то, что казалось немыслимым, — искренние эмоции и переживания.

Сергей Шпигельглас.

Фото: ru.wikipedia.org

ОПЕРАТИВНЫЙ ПСЕВДОНИМ

Среди них выделялись документы, подписанные оперативным псевдонимом, который сегодня кажется, мягко говоря, странным, — «Дуче». Так именовали вождя итальянских фашистов Бенито Муссолини. Но в начале тридцатых слово «дуче» не звучало так одиозно. Советский Союз поддерживал с фашистской Италией полноценные отношения.

Это был псевдоним Сергея Михайловича Шпигельгласа, который 17 февраля 1938 года возглавил внешнюю разведку. Подписанные им телеграммы выдавали в нем смелого и решительного оперативника и резко отличались от донесений его коллег. Он был умелым и изобретательным разведчиком. В середине тридцатых годов подолгу нелегально жил в Западной Европе, в том числе и в Париже, чтобы непосредственно руководить наиболее важной агентурой.

Сергей Михайлович Шпигельглас родился в Варшаве, окончил реальное училище и поступил на юридический факультет Московского университета. Прямо со студенческой скамьи его призвали в царскую армию.

В 1918 году Сергея Шпигельгласа взяли в Особый отдел (военная контрразведка) ВЧК. Он работал в контрразведывательном и оперативном отделах, потом попал в иностранный отдел, поскольку свободно говорил по-немецки, по-французски и по-польски. Работал в Монголии и во Франции.

Шпигельглас непосредственно руководил обширной агентурной сетью советской политической разведки среди русской военной эмиграции.

ЧТО ДЕЛАЛ ТРЕТЬЯКОВ В ПАРИЖЕ

Можно предположить, как изумились бы не только деятели русской эмиграции, но и многие видные парижане, узнай они тогда, что Сергей Николаевич Третьяков работает на советскую разведку. Третьяков! Крупнейший российский промышленник, до октябрьской революции — один из бесспорных лидеров московских деловых людей, министр Временного правительства, министр в сибирском правительстве адмирала Колчака… И в первые годы эмиграции заметная фигура. Но постепенно он отходит в тень. Устроиться на чужбине он не смог. Мучительно искал выход. И нашел, согласившись работать на советскую разведку.

У Шпигельгласа возникла идея, реализация которой превратила Третьякова в одного из самых ценных агентов в Париже.

Шпигельглас обратил внимание на то, что семья Третьякова снимает три квартиры в доме, который очень интересовал советскую разведку.

В доме №29 на рю дю Колизе находилась канцелярия Русского общевоинского союза, объединявшего военную эмиграцию. Русский общевоинский союз в Москве воспринимался как источник постоянной опасности и как главный враг.

По счастливой для советской разведки случайности Третьяков снимал в том же доме три квартиры. Одну, побольше, как раз над штабом РОВС. У Шпигельгласа родилась новаторская по тем временам идея: установить подслушивающую аппаратуру и записывать все разговоры, которые ведутся в святая святых РОВС!

В кабинете председателя РОВС советские разведчики ночью установили подслушивающее устройство, хотя это оказалось непростым делом. 12 января 1934 года началось постоянное прослушивание разговоров, ведущихся в кабинете председателя РОВС Евгения Карловича Миллера. Подслушивающая аппаратура в переписке центра с парижской резидентурой именовалась «Петькой».

Магнитофонов еще не существовало. Почти ежедневно по несколько часов Третьяков, агентурный псевдоним «Иванов», надев наушники, старательно записывал все, что ему удавалось разобрать.

Залман Пассов.

Фото: ru.wikipedia.org

ВЕРНАЯ СЛУЖБА НЕ СПАСЛА

Шпигельглас руководил похищением главы РОВС генерала Миллера в сентябре 1937 года. Миллера по-прежнему именовали генералом, хотя он давно переоделся в штатское. Как и его подчиненные в Русском общевоинском союзе. Все они были эмигрантами, все они вынуждены были покинуть родину, проиграв Гражданскую войну и не желая покориться победителям — большевикам.

Оперативная группа захватила генерала в Париже. Его доставили в портовый город Гавр. Здесь на разгрузке стояло советское судно «Мария Ульянова», доставившее 5522 тюка с бараньими кожами на общую сумму в девять миллионов франков. Портовой команде оставалось выгрузить еще шестьсот тюков, когда «Мария Ульянова» внезапно стала готовиться к отходу. Капитан получил по радио малопонятный ему приказ принять важный дипломатический груз и немедленно покинуть порт.

29 сентября 1937 года «Мария Ульянова» дошла до Ленинграда, на следующий день генерала Миллера доставили в Москву на Лубянку. Он оказался на тюремных нарах. 11 мая 1939 года его расстреляли.

Сергей Шпигельглас получил специальное звание майор госбезопасности. Майор госбезопасности носил в петлицах один ромб, то есть приравнивался к генералу. Шпигельглас обладал правом напрямую отправлять Сталину разведывательные сводки. Но верная служба его не спасла.

9 июня 1938 года он передал дела новому руководителю внешней разведки — старшему майору госбезопасности Залману Исаевичу Пассову, переведенному из Особого отдела. Шпигельглас был арестован 2 ноября. Пять месяцев отказывался подписывать то, что от него требовали… Его расстреляли 29 января 1941 года.

РАБОТА НАД УЧЕБНИКОМ

Новый начальник разведки Залман Пассов родился в Старой Руссе, окончил пять классов. В четырнадцать лет вступил в Красную Армию. В семнадцать лет, в мае 1922 года, Пассова взяли в аппарат уполномоченного ГПУ по Старо-Русскому уезду. Осенью 1928 года молодого чекиста отправили учиться в Высшую пограничную школу ОГПУ, где набирали курс для подготовки сотрудников особого и контрразведывательного отдела.

Пассова включили в следственную бригаду, которая после убийства Сергея Мироновича Кирова сооружала в Ленинграде липовые дела. Летом 1937 года он получил орден Ленина. При Пассове в июле 1938 года разведка стала именоваться 5-м отделом Главного управления госбезопасности НКВД.

В те годы разведчикам иногда поручали важные дипломатические миссии. Резидентом в Хельсинки был Борис Аркадьевич Рыбкин, который работал в разведке с 1931 года. В Финляндии он работал под именем Бориса Ярцева и под прикрытием консульской должности. Его заместитель в резидентуре — будущая писательница Зоя Ивановна Воскресенская, вскоре она стала его женой.

В апреле 1938 года Бориса Рыбкина вызвали в Москву. Сталин назначил его поверенным в делах и поручил вести с финнами секретные переговоры по территориальным делам. Переговоры успехом не увенчались. Во время войны Рыбкин служил резидентом в Стокгольме. Он погиб в 1947 году в автокатастрофе…

Залман Пассов недолго руководил внешней разведкой. 23 октября 1938 года нарком внутренних дел Николай Иванович Ежов доложил Сталину: «Пассов нами вчера арестован».

«Пассов, — говорится в протоколе допроса, — вместо живой практической работы по белым, по офицерству, по выявлению посылок РОВСом своей агентуры в СССР намеренно занимался так называемым легендированием, которое создавало внешнюю видимость против-белой работы, чтобы скрыть подлинные базы белых на территории страны, а сигналов об этом было сверхдостаточно».

В реальности советская разведка располагала очень широкой агентурной сетью в среде белой эмиграции, особенно в Российском общевоинском союзе, и действительно знала все, что там происходит.

Пока шло следствие, Пассова привлекли к сотрудничеству с особым бюро при наркоме внутренних дел, которое разрабатывало учебники для Центральной школы НКВД и межкраевых школ ГУГБ НКВД. В ходе большого террора был уничтожен практически весь преподавательский состав учебных заведений НКВД, и руководители наркомата разрешили использовать оперативный опыт арестованных чекистов.

Вершина лицемерия: всем понятно, что арестованный вовсе не враг и его опытом можно воспользоваться. Но он все равно подлежит уничтожению. Арестованный Залман Пассов трудился над учебником закордонной разведки, а его бывшие коллеги готовили ему смертный приговор. 15 февраля 1940 года Пассова расстреляли.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: Хладнокровный, решительный и безжалостный, начальник разведки знал, как ликвидировать врагов.

Истoчник: Mk.ru

.