«Ногу ампутировали пилой»: российские спасатели вспомнили страшное землетрясение в Перу

«Медики работают на пределе возможностей…» Такие формулировки в период разгула коронавируса приходилось слышать не раз. Однако подобные же фразы звучат в рассказах ветеранов о событиях, произошедших в 1970 году на другом краю планеты, в Перу. После случившегося сильнейшего землетрясения там самоотверженно трудились советские врачи, спасая жизни людей. Эта эпопея стала фактически отправной точкой для создания нашей государственной системы гуманитарных действий в условиях ЧС.

Группа в Уайлисе. Фото: личный архив Елены Марковой

Трагедия разыгралась полвека назад в Южной Америке. Днем 31 мая 1970 года на территории Республики Перу произошло землетрясение, ставшее одним из самых жестоких в истории. Длившиеся менее 50 секунд подземные толчки разрушили 250 населенных пунктов, погубив свыше 70 тысяч человек, ранив и покалечив без малого 150 тысяч и около миллиона оставив без крова.

Туда, где обрушились горы

«Это ужасно! На нас падают горы… Всюду пыль… Люди задыхаются!» Такой отчаянный сигнал бедствия успел передать в эфир перуанский радиолюбитель, после чего замолчал навсегда.

Несколько городов были уничтожены практически полностью. Особенно страшная участь выпала на долю Юнгая — одного из красивейших мест страны, которое называли перуанской Швейцарией. Из-за подземных толчков от горы Уаскаран, возвышавшейся над городом, оторвались огромные куски и устремились вниз. Подсчитали потом, что образовавшийся селевой поток состоял из 80 миллионов тонн камней, грязи, снега и льда. И вся эта огромная масса неслась под уклон со скоростью, достигавшей 300 км/ч, образовав волну шириной более километра и высотой до 40 метров. Она пошла на город и похоронила его. Из 25 000 жителей уцелели только 300 человек, а на месте Юнгая образовалось поле: лавина накрыла территорию многометровым слоем жидкого грунта вперемешку с камнями, который, высохнув, забетонировал в своей толще все постройки, а также не успевших спастись обитателей.

Правительство СССР приняло решение передать перуанцам полевой госпиталь на 200 мест, звено санитарных вертолетов Ми-8, 100 сборных домов, оборудование и отправить туда группу медиков для оказания помощи в труднодоступных горных районах. Планировалось, что это будет молодежный отряд, состоящий из добровольцев. Сформировать его поручили ЦК ВЛКСМ.

Из телеграммы ЦК комсомола, разосланной в региональные организации: «…В состав рекомендуемых включите травматологов, эпидемиологов, педиатров. Желательно знание испанского или английского языков… Возраст до 30 лет. Важно в числе рекомендуемых иметь спортсменов-альпинистов, а также знающих горно-спасательные работы…»

Из сотен желающих были отобраны 55 человек. Среди них — 18 врачей, несколько фельдшеров станций скорой помощи, а также 20 студентов медицинских вузов. В основном парни, но взяли и 8 девушек. Отряд прибыл в Перу 17 июля и проработал там более трех месяцев.

Советская гуманитарная экспедиция, увы, не обошлась без жертв. 18 июля в Северной Атлантике потерпел катастрофу грузовой Ан-22, на котором везли оборудование, медикаменты… Погибли 22 человека.

Труднейшая перуанская эпопея сдружила членов молодежного медицинского отряда. На протяжении последующих десятилетий они продолжали поддерживать связь друг с другом, не раз встречались. Гордятся, что многие из соратников-«перуанцев» в последующем стали признанными авторитетами в отечественной и даже мировой медицине. Среди них 2 академика (в том числе Ренат Акчурин, знаменитый кардиохирург, позднее прооперировавший президента Ельцина), 25 докторов и кандидатов наук…

В 2020 году планировалась очередная встреча ветеранов отряда по случаю 50-летия. Из-за эпидемии ее пришлось отменить. Однако корреспонденту «МК» удалось собрать воспоминания участников тех давних событий, узнать о наиболее колоритных, запомнившихся эпизодах из жизни всесоюзного молодежного отряда, который стоял у истоков отечественной экстремальной медицины.

Не повстанцы, а скорая помощь

Генрих Бычков, в 1970 году зав. сектором ЦК ВЛКСМ, командир отряда:

«Четко выстроенная государственная система работы в условиях чрезвычайных ситуаций появилась в России позже, а в 1970 году для руководства создаваемого молодежного спасательного отряда это было впервые. Пришлось в авральном режиме оперативно решать многочисленные вопросы оснащения отряда, его автономной работы в горных условиях. Была организована краткосрочная подготовка участников: занятия испанским, информация о Перу, инструктаж по оказанию первой медицинской помощи и транспортировке пострадавших в горах… К началу июля отряд был по существу сформирован.

По прибытии в Перу советской экспедиции предложили расположиться недалеко от города Уарас, в самом центре территории, пострадавшей от землетрясения. На высоте 3000 метров, на распаханном поле, где еще полтора месяца назад росла кукуруза, мы разбили наш госпиталь — основную базу отряда.

Участники были разбиты на группы по 6–10 человек, оснащенные медикаментами, инструментарием, необходимым для автономной работы имуществом. По рекомендации властей провинции они вылетали в наиболее пострадавшие районы, поселки. Кроме того, отдельные группы по 2–4 человека поднимались в небольшие труднодоступные высокогорные селения. Путешествие на лошади по узким каменистым тропам зачастую было опасным, тем более большинство из нас впервые познакомилось с этим видом транспорта.

За время работы в Перу молодежный отряд оказал медицинскую помощь 45 000 человек… Многие наши ребята стали почетными гражданами городов Юнгай, Мато, Манкос, имена членов отряда занесены в Золотую книгу города Уараса, все врачи стали почетными членами ассоциации врачей госпиталя служащих Лимы.»

Аркадий Майоров, в 1970 году студент Московского медицинского стоматологического института, завхоз отряда и медбрат:

«В начале июня 1970 года, вечером накануне последнего государственного экзамена по ортопедической стоматологии, я был приглашен в ЦК ВЛКСМ к зав. cектором Генриху Бычкову. От него получил неожиданное задание: уже на следующий день к 13.00 представить перечень обмундирования и оснащения молодежного медицинского отряда…

После такого разговора какая уж могла быть подготовка к грядущему экзамену?! Вся предэкзаменационная ночь прошла в мучительных решениях — как оснастить отряд. Тогда ведь ни я, никто из моих друзей ничего не знали о загадочной стране в Южной Америке. В итоге решил, что можно экипировать выезжающих в Перу в форму студенческих стройотрядов. Выбор оказался удачным. Эти куртки и брюки выдержали испытания суровыми погодными условиями высокогорья Анд. Хотя был у них один минус. Когда мы уже оказались на месте, выяснилось, что наша стройотрядовская экипировка некоторых перуанских представителей власти напрягает: она похожа на форму партизан — боливийской повстанческой армии…

Среди прочих важных пунктов, связанных с оснащением нашей экспедиции, был спирт. Его запасы контролировал начальник штаба Костя Гадакчян. Ни одна группа медиков, отправляющаяся в «автоном», не была обделена столь важным «медикаментом». Он нас спасал от незнакомой и не всегда качественной еды, так что ни у кого на моей памяти не было серьезных расстройств. Кроме того наш легендарный спирт с лимоном и апельсином присутствовал на всех торжествах и встречах с местным руководством при решении вопросов организации медицинской помощи, размещения оперативных медицинских групп, выделения лошадей и проводников для оказания помощи населению отдаленных поселений в неприступных горных районах…»

Константин Гадакчян, в 1970 году ассистент кафедры судебной медицины 1-го ММИ, начальник штаба отряда:

«В некоторых населенных пунктах прибывшие туда наши мобильные группы оказались первыми медиками за всю их историю… С утра до вечера на прием шли местные жители… Ежедневно мы принимали 100–110 человек.

В один из первых дней работы алькальд (мэр) Манкоса в конфиденциальной беседе со мной спросил, нельзя ли сделать так, чтобы мы брали хотя бы минимальную плату за лечение. Взглянув в глаза старика, я понял, что этот вопрос он задает не с какой-то провокационной целью, для него очень непривычно и непонятно, как это врачи, работая так много, не берут никаких денег за это. Да еще бесплатно раздают лекарства. Услышав мой отказ, он с горечью сказал: «А что же будет, когда вы уедете? Кто нам тогда будет оказывать медицинскую помощь?»

…Удивляло их и то, что мы готовы были в любое время дня и ночи выехать в любое место для оказания помощи и делали это, не считаясь ни с чем. Нередко приглашали к тяжелобольным, к которым можно было с трудом добраться по крутым улочкам, заваленным обломками разрушенных домов. И все это наши врачи, фельдшеры, студенты делали с огромным желанием, не видя здесь ничего особенного, ни разу не пожаловались на трудности, на усталость…»

Ренат Акчурин, в 1970 году студент 1-го ММИ, медбрат:

«Запомнились события, связанные с одним из внезапных срочных вызовов «летучей бригады», в состав которой я входил. В ночь на 9 августа мы втроем выехали в горы на место автоаварии: грузовик с людьми врезался на узком серпантине в свежий завал. Об этой истории сохранилась запись в моем дневнике: «К полуночи пострадавших доставили в Уайлис. Шесть носилок встали вдоль стены. Открытые переломы, скальпированные раны головы, кисти, с которых, будто перчатки, содрана кожа… Необходимо было вывести из шока и срочно оперировать того, у которого размозжена ступня и сломана голень. Оперировать! Но где, на чем? До госпиталя сотня километров опасной горной дороги. Ночь.

Импровизированный операционный стол соорудили из раскладушки, поставленной на табуретку. К балке, торчащей под потолком поперек комнаты, Коля Шинаев приладил систему для переливания крови. Зажгли все свечи. Карманные фонари заменили операционную лампу. Операционного инструмента у нас нет. Тогда простерилизовали обычную пилу, и Роберт Тощаков ею сделал ампутацию… Около трех часов ночи больного переложили на носилки, жизнь его была уже вне опасности. После этой были сделаны еще 4 операции…

Мы неимоверно устали за ночь… Но требовалось еще эвакуировать пострадавших в госпиталь. Вертолету сесть поблизости от Уайлиса невозможно: городок расположен на склоне горы. Нужно было идти за 6 километров в село Чумпа. И вот, собрав последние силы, с носилками на плечах отправляемся в непростой путь — перебираемся через руины домов и завалы…»

«Оперируем при свете ручных фонарей»

Еще перуанская мозаика — отрывки из воспоминаний участников:

«…В первый же день, когда стали разбивать лагерь, к нам обратились за помощью — тяжелые роды. Почти два часа пришлось врачу Валентине Коколиной бороться за жизнь матери. Младенец появился на свет без признаков жизни, но наша врач сумела его заставить дышать. На следующий день по городу пошла молва: русские воскресили мертвого. Мальчика назвали Валентин. До отъезда отряда еще 15 русских имен дали новорожденным, которых приняли наши молодые врачи

«…По просьбе городских властей местный банкир предоставил нам свой дом. Здесь мы будем работать и жить. Дом считается одним из прилично сохранившихся в Манкосе: всего лишь рухнувшая крыша, обвалившиеся колонны, обильные трещины, исчертившие потолок, перекошенные лестницы… Утром появились первые больные… Мы вдвоем вынесли стол во двор, и прием начался. А остальные раскладывали медикаменты, сооружали из ящиков, носилок, стульев какое-то подобие кушетки, шкафа, операционного стола, ширмы и многого другого, без чего немыслим кабинет, в котором придется принимать больных, заниматься амбулаторной хирургией…»

«…Город Сан-Луис. Живем и принимаем в поврежденном землетрясением здании муниципалитета… Входит мальчик племени кечуа, держится рукой за правый бок: приступ аппендицита… Оперируем при свете ручных фонарей на столе в кабинете алькальда… Мальчишку перед операцией еле отмыли, он ведь с мылом ни разу в жизни не мылся…»

«…Реагировали на нашу помощь по-разному. Одни, когда мы отказывались брать деньги, спрашивали: «Мало?», другие обижались… Мы долгое время оставались для местного населения не просто белыми людьми, но «людьми с неба». Мы прилетали и улетали на вертолетах, мы были из неизвестной им страны. Некоторые даже не знали, что есть Советский Союз, где совсем иная, непонятная им жизнь. Между собой они так и называли нас: «Люди с неба». А потом, привыкнув, вкладывали в эти слова уже иной смысл. И выше всякой благодарности было для нас старательно произносимое по-русски: «Доброе утро, сеньор!»

«…Хорошо помню свои «казусы», когда я по всем правилам вначале выдавала нужные лекарства на полный курс больным. Но однажды увидела, как двое больных, выйдя от меня, обменялись таблетками (по цвету разделили поровну между собой) и выпили все сразу. Я просто опешила и ждала отравления, но, к счастью, они снова ко мне приходили, все обошлось. С тех пор я давала таблетки только на два дня…»

«…Пока работали в Перу, было несколько подземных толчков. Вчера донья Хулия, хозяйка дома, уходя ночевать в палатку, намекнула, что лучше не оставаться в доме на ночь. И она была права: ночью в нашей комнате что-то рухнуло. А когда рассвело, оказалось, что часть раскладушки Головина завалена обломками штукатурки. К счастью, в момент подземного толчка спальное место пустовало…»

Пионеры МЧС

На память о бескорыстной помощи, оказанной перуанцам советскими людьми в то трудное время, в Уарасе остался памятник. Его соорудили участники медицинского отряда в честь тех 22 соотечественников, которые погибли при катастрофе Ан-22. На табличке надпись: «Вы спешили на помощь населению, пострадавшему от землетрясения. Мы работали здесь, помня о вас». Обелиск возвели в самом центре возрождающегося города. Местный муниципалитет постановил назвать площадь, где стоит памятник, Русской.

Члены молодежного отряда строят памятник погибшим врачам и членам экипажа пропавшего «Антея». Фото: личный архив Елены Марковой

Руководство Перу решило отблагодарить персонально каждого из участников советской спасательной экспедиции за самоотверженный труд.

«В первых числах октября, накануне возвращения на родину, отряд получил приглашение посетить президентский дворец в Лиме, — вспоминал комиссар отряда Илья Комаров. — Сотрудники президентской канцелярии передали членам отряда благодарность руководства и сообщили об указе о награждении орденами».

Однако по разным причинам — организационным и политическим — получить знак отличия участники перуанской экспедиции смогли только 30 лет спустя.

Генрих Бычков: «В 2000 году готовился визит делегации России во главе с министром МЧС С. Шойгу в Республику Перу для подписания ряда соглашений о дальнейшем сотрудничестве. Посольство РФ в Лиме информировало, что планируются мероприятия, связанные с 30-летием оказания СССР помощи Перу после землетрясения, и перуанцы были бы рады видеть у себя в гостях медиков — участников медицинской экспедиции 1970 года. Сергей Кужугетович Шойгу ознакомился с историей молодежного отряда, и пригласил в поездку в составе своей делегации нескольких членов отряда.»

Приезд ветеранов всесоюзного молодежного медицинского в Перу, состоявшиеся там встречи с представителями руководства страны, некоторые из которых, как оказалось, в молодости в трудном 1970-м даже помогали советским врачам выполнять их работу, сдвинул с места решение «забуксовавшего» было наградного вопроса. В итоге летом 2000 года тогдашний президент страны подписал новый указ о награждении членов отряда Почетным орденом за особые заслуги степени Командор. Вскоре эти знаки отличия были торжественно вручены. 

Впрочем для самих ветеранов, по их словам, важны даже не награды, а то, что экспедиция, направленная для помощи перуанцам, стала фактически отправной точкой при создании в нашей стране отлаженной медицинской службы в системе по ликвидации чрезвычайных ситуаций. Это подтвердил и сам С. К. Шойгу, в своем обращении к членам отряда: «По сути вы стали создателями первого российского спасательного отряда… Мы переняли ваш опыт и создали в России Национальный корпус чрезвычайного гуманитарного реагирования…»

Истoчник: Mk.ru