Эксперт по лжи нашел в интервью Протасевича его главное слабое место

В четверг на белорусском телеканале вышло полуторачасовое интервью с арестованным Романом Протасевичем. Оппозиционер рассказал, кто курировал протест, подтвердил подготовку покушения на Лукашенко и признал вину в организации беспорядков. Мы попросили эксперта по лжи Илью Анищенко вычленить из всего потока откровений несколько моментов — что больше всего пугает Протасевича, когда он соврал и какую роль во всех этих признаниях сыграл человек, который брал интервью.

Фото: Соцсети

— Я внимательно посмотрел интервью. Лжи в словах Протасевича практически не заметил. Разве что в нескольких моментах, — начал профайлер Илья Анищенко. — Когда он утвердительно ответил на вопрос, добровольно ли он согласились на беседу. Это ложь. Даже когда отвечал, его, беднягу, всего трясло. Он находится в глубочайшем стрессе, ему страшно, о каком добровольном согласии может идти речь? Просто он пытается сделать все, чтобы спасти свою жизнь.

— Какой вопрос больше всего испугал Протасевича?

— Больше всего он стрессанул, когда его спросили про участие в боевых действиях на Донбассе. Он страшно боится, что его передадут ЛНР.

— Боится больше белорусской тюрьмы?

— Однозначно. Когда его спросили об Украине, у него аж вены запульсировали.

— Он говорит, что находился там в качестве журналиста.

— А его мимика, жесты, интонация говорят о том, что он все-таки какое-то участие в военных действиях принимал. Да и сам Протасевич напрямую не отрицал участие, он оправдывался. Судя по всему, с пулемётом он не просто так фотографировался. В любом случае, это для него самая страшная тема. Возможно, она и является предметом торга, допускают, ему говорят: расскажет все – не отдадим ЛНР. 

— В своем интервью он поет дифирамбы Лукашенко и говорит, что разочаровался в оппозиции. Это правда?

— Похоже, он реально разочаровывался в оппозиции. Здесь не врет. К тому же у него накопилось куча обид. Особенно, по отношению к Степану Путило (основатель телеграм-канала Nexta — «МК»). Когда Протасевич говорит о нем, на его лице — подавленный гнев в бровях, эмоция отвращения вокруг лица, носа. Подобные эмоции он испытывал, когда вспоминал, что оппозиция планировала организовать уличные протесты в День Победы. 

Что касается Лукашенко, он не ответил прямо о своем отношении к нему. Ушел от ответа. На вопрос: «Вы его уважаете», ответил «однозначно» — возможно так и есть, но положительные эмоции по отношению к президенту Белоруссии он вряд ли испытывает.

— Протасевич и дальше будет рассказывать все, о чем его спросят?

— Парень полностью сломлен. Он расскажет все, за исключением истории с Донбассом.

— Почему он заплакал в конце, вроде более-менее держался все интервью?

— Интервью в общей сложности длилось четыре часа. Его мозг не выдержал эмоционального напряжения. Протасевича трясло на протяжении всей беседы, но он держался, пока его не спросили про войну на Донбассе, что его окончательно добило. Нервная система не выдержала, у парня случилась истерика. Он понимает, что ему каюк. Что остается делать? Рыдать, давить на жалость. Он перестал бороться.

— Что можно сказать про журналиста, который брал интервью?

— Интервью больше походило на допрос. Ведущий (Марат Марков, глава правления «Второго национального канала» Белоруссии — окончил военное училище, юрфак, Академию управления при президенте, был зампредом Белтелерадиокомпании, работал 8 лет в администрации Лукашенко — в том числе в ее главном идеологического управлении —  «МК») говорил медленно, выбрал определенный тембр голоса. 

Журналист спрашивал что-то типа: я понимаю, ваша ситуация не очень приятная, но ваше единственное спасение — обо всем рассказать… Именно такими словами и интонацией из людей выбивают признательные показания. Следователи тоже говорят медленно, с расстановкой. Монотонной речью собеседника вводят в небольшой транс, а затем продолжают и продолжают на него давить. В итоге человек во всем готов признаться. Так что Протасевича не надо пытать, с ним достаточно было сутки поговорить таким тоном, как ведущий телеканала, и он бы во всем признался. Возможно, допрос с ним вели именно так, и там он тоже плакал. Таких люди, как Роман – прекрасная мишень для вербовщика. Он из тех, кто легко сдаются.

— Что можно сказать об эмоциях журналиста?

— Его сложно «прочитать», на лице этого человека вообще не было эмоций. Видимо, у мужчины крепкая нервная система. Уж не знаю, какое у него прошлое, но выправка и железные нервы присутствуют. Он разговаривал с Протасевичем, как отец с сыном, который нашкодил.

— Кстати, отец Протасевича тоже прокомментировал интервью. Заявил, что хорошо знает сына и уверен, что Роман говорит не правду, а то, что ему велели сказать.

— В данной ситуации родителей лучше не слушать и не относится к их словам серьезно. Они не могут объективно оценить своего ребенка. И отец Протасевича никогда не поверят, что их сын на что-то подобное способен. 

Читайте материал «Быть на месте Протасевича»: как дают показания в КГБ Белоруссии»  

Истoчник: Mk.ru