Далеко ли до разрыва: к переговорам Путин и Байден пришли с угрозами

Чем ближе «неделя переговоров» между Россией и Западом, стартующая 10 января с российско-американской встречи в Женеве, тем острее напряжение от ожидания ее результатов. Интриги добавило заявление Владимира Путина о том, что ответом на новые жесткие американские санкции будет разрыв отношений с США. Что же это означает?

Фото: kremlin.ru

Выход из праздничного периода будет для дипломатов резким и, судя по всему, непростым. Уже на 10 января назначены переговоры между Россией и США на уровне представителей президентов государств. Через три дня после этого состоится саммит в формате РФ — НАТО, и на той же неделе — встреча по линии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).

Чтобы удостовериться в серьезности намерений друг друга (пустых встреч, порой приводивших лишь к новому витку обострения, состоялось уже достаточно), президенты Путин и Байден в ночь на 31 декабря по инициативе Кремля провели телефонный разговор. Внезапная беседа, помимо всего прочего, превратилась в весьма жесткий обмен угрозами. Байден в очередной раз заявил о необходимости деэскалации на российско-украинской границе и возможности введения новых санкций против Москвы, если та пойдет на провокации. Путин, в свою очередь, заверил, что очередной санкционный пакет приведет к полному разрыву отношений с Вашингтоном.

Американский лидер не стал по следам такой риторики публично развивать тему антироссийских санкций, хотя в разговоре со своим украинским коллегой Владимиром Зеленским в ночь на 3 января вновь пообещал всемерную поддержку Киеву в случае «агрессии Кремля».

А вот другие представители американского истеблишмента за упоминание новых ограничений ухватились с прежним энтузиазмом. Так, группа бывших американских дипломатов и экс-чиновников высокого ранга обратилась к главе Белого дома с требованием представить конкретный список возможных мер «на случай нападения на Украину». Байденовская администрация, однако, не торопится с оглашением подобного перечня. Такая сдержанность говорит, скорее, не об его отсутствии, а о понимании того, что это не будет выглядеть логично в свете приближающихся переговоров.

Кроме того, несмотря на риторику президента США, не стоит забывать: его устами порой говорят различные политические силы, включая «ястребов» из числа конгрессменов и руководителей американских ведомств. Байден, может, лично не согласен с их агрессивной позицией, но, вероятно, вынужден озвучивать и ее. Во-первых, чтобы не потерять лица, а, во-вторых, — чтобы добиться от оппонентов в своей стране внутриполитических уступок.

В целом, этот сценарий соответствует тому, что происходило во второй президентский срок Барака Обамы, при котором нынешний лидер был второй фигурой. Тогда конгрессмены-республиканцы фактически продвигали через президента свои планы военной помощи Украине, включая поставки Киеву летального оружия. Их козырем была обамовская медицинская реформа, которую они тормозили изо всех сил при отсутствии «покладистости» хозяина Белого дома.

Но если у Обамы хотя бы был весьма широкий коридор возможностей для санкций и грозных обещаний (конфликт в Донбассе только разгорался), то у Байдена опции почти исчерпаны. Поэтому и спешить с новыми антироссийскими ограничениями ему не на руку: пойдя по этому пути, он не оставит себе возможностей для дальнейшего давления, и все вернется на круги своя. Только вот «поднимать» двусторонние отношения Москве и Вашингтону в этом случае придется с еще более низкой, чем сейчас, точки.

Это, вполне очевидно, понимают и в России, намеренно повышая ставки и угрожая в случае жестких санкций разрывом отношений. То есть, демонстрируя готовность к крайней дипломатической мере. Даже в условиях боевых действий 2008-го года дипотношения между Москвой и Тбилиси были разорваны по грузинской инициативе, но де-факто связи на различном уровне сохранялись. В политическом плане посредником стала Швейцария, а различные экономические эмбарго, транспортные запреты и т.п. так или иначе были отменены или ослаблены.

Не слишком серьезными и длительными были и последствия инцидента со сбитым Турцией над Сирией российским Су-24М в ноябре 2015 года.

Между РФ и США же боевых действий вообще нет (хотя, справедливости ради, заметим, что регулярно появляются сообщения о двусторонних провокациях на море и в воздухе). Более того, обе страны являются ключевыми участниками разрешения ряда глобальных проблем. Так, ситуация в Сирии напрямую зависит от позиции как граничащей с ней Турции, так и поддерживающих курдов США и признающей президента Башара Асада Россией.

Взаимодействие Москвы и Вашингтона — ключ к стабильности на Корейском полуострове, где экс-президенту Дональду Трампу удалось достигнуть внушительного прогресса, а Кремль традиционно пользуется доверием.

Участие России в Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) – в так называемой «ядерной сделке с Ираном – тоже важный фактор. Тем более, что перспектива возвращения к договору американской стороны может ослабить напряженность на Ближнем Востоке.

Наконец, та же Украина. Хотя Москва и не считает себя стороной конфликта, а Вашингтон не участвует в «нормандском» переговорном формате, все понимают, что любой разговор о деэскалации в Донбассе в решающей степени зависит от позиций Кремля и Белого дома.

Разумеется, обширный список общих проблем — еще не залог того, что стороны не пойдут на взаимное обострение. Очевидно и то, что в обеих столицах ясности хотят как можно быстрее. Не случайно помощник президента России Юрий Ушаков заявил о возможности очередного телефонного разговора Путина с Байденом сразу по итогам встречи в Женеве 10 января.

Истoчник: Mk.ru

Комментарии закрыты.