Конвейер поцелуев: как российские императоры отмечали Пасху

Светлое Христово Воскресение в Российской империи праздновали все православные – от последнего беднейшего крестьянина до императора. Конечно пасхальные традиции и обычаи, существовавшие в царской семье, привлекают больше всего внимания.

Этот праздник считался в дореволюционной России не только самым главным в году, но и отличался, согласно устоявшимся правилам, особой демократичностью.

Речь идет о ритуале христосования. Во время Светлой недели на улицах, в домах российских городов и деревень можно было наблюдать сцены небывалого в обычные дни «братания»: представителя разных сословий — богатые и бедные, — со словами «Христос воскресе!», «Воистину воскресе!» обнимались, обменивались троекратным поцелуем.

Не являлись исключением и русские государи, причем круг тех, с кем они христосовались, год от года становился все шире.

Еще с XVII века берет начало обычай обмена пасхальными поздравлениями царя и его приближенных, а также личной охраны. Впрочем тогда тактильный контакт с высочайшей особой был ограничен верноподданническим целованием царственной руки, да и то к этой церемонии допускались лишь самые родовитые бояре и ближняя свита. 

Настоящий «прорыв» в области пасхальных поздравлений устроил император Николай I. Он не только стал использовать общенародную русскую традицию троекратного поцелуя при христосовании с придворными и военачальниками, но и решил — чтобы быть «истинно народным царем», — на Пасху таким же образом обниматься-целоваться даже с простолюдинами. Первые «массовки» подобного рода были устроены уже в начале 1840-х. Царь и его близкие христосовались, целуясь и со свитой, и с генералами, и с дворцовыми слугами, и даже с чубатыми казаками из охраны.

Со временем счет пошел на сотни людей, удостоившихся на Пасху монаршего поцелуя. Случались при этом и курьезные ситуации. Об одной из них написал в письме домой французский художник Орас Верне, гостивший в Петербурге в 1842-1843 гг. «После богослужения император целуется с первым встречным. Обычно это часовой, стоящий у дверей. Несколько лет назад государь поцеловал гренадера Преображенского полка со словами: «Христос воскресе!», на что тот отвечал: «Никак нет!» Он оказался евреем. С тех пор всех евреев перевели служить во флот, и в сухопутных войсках не осталось ни одного из них».

Наследники Николая Павловича, занимавшие после него русский престол, сохранили и даже усугубили такую пасхальную традицию.

Вот воспоминания одного из придворных, относящиеся ко времени царствования Александра II: «…Обряд христосования, с давнего времени строго соблюдавшийся при Дворе, был крайне утомителен для Их Величеств. Однако ж на четвертый день праздника Государь настолько почувствовал облегчение, что христосовался с фельдфебелями, вахмистрами и некоторыми другими нижними чинами тех частей гвардии, которых Его Величество считался шефом».

А сын этого монарха, император Александр III еще более расширил круг тех счастливчиков, с которыми христосовался. На Пасху к царю-миротворцу для поздравлений стали допускать еще представителей волостных старшин и даже старообрядцев.

Наиболее подробные сведения о праздновании Пасхи в царской семье относятся к периоду, когда Дом Романовых возглавлял Николай II. О тех событиях сохранились дневниковые записи самого государя, воспоминания придворных…

Последнюю перед праздником – Страстную неделю старшие Романовы (а потом и их подросшие дочери-царевны) проводили в строгом соблюдении поста. По традиции царь с царицей исповедовались и причащались в Великий четверг. А на следующий день, в Страстную пятницу Николай II обычно принимал участие в чине выноса Плащаницы. 

В саму пасхальную ночь государь с женой, если они в это время находились в Зимнем дворце, возглавляли торжественное шествие и вместе с многочисленными придворными шли через парадные залы в дворцовую церковь к началу праздничной литургии.

Это богослужение заканчивалось уже ближе к утру. Из церкви царская чета со своими близкими отправлялись в Малахитовую гостиную, примыкавшую к личным покоям его величества. Здесь был сервирован стол для разговления – стояли куличи, пасхи, блюда с крашеными яйцами… После трапезы следовал короткий сон, а дальше – обязательные праздничные церемонии. Главная из них, — самая «трудоемкая», утомительная, — уже упомянутое выше христосование.

Как и в более давние времена оно сопровождалось не только поцелуями но и вручением классических пасхальных подарков – яиц.

В первоначальном варианте это были обычные «куриные фрукты», расписанные специально приглашенными для такой работы женщинами-рукодельницами или даже монастырскими художниками. Но позднее царская чета стала одаривать при христосовании особо изготовленными декоративными яйцами из фарфора. Такой атрибут пасхального праздника появился еще в 18-м столетии. Декоративные яйца-подарки делали на Императорском фарфоровом заводе. Очень часто каждое из них имело сквозное отверстие, через которое продевалась шелковая лента с бантом внизу и петелькой вверху. За эту петлю красиво расписанное пасхальное яйцо подвешивалось под иконами.

Интересно, что во время Первой мировой для царского христосования с солдатами на Пасху изготавливали особые фарфоровые яйца. На них было дополнительно к традиционным росписям с царским вензелем добавлено еще изображение Георгиевского креста.

(Не следует путать такие фарфоровые яйца с ювелирными шедеврами – знаменитыми яйцами Фаберже, которые изготавливались в единичных экземплярах по заказу самого императора и вручаемые им на Пасху лишь самым близким людям – жене, матери. Первое «яйцо с сюрпризом» было изготовлено Фаберже в 1885 году. А всего их насчитывается лишь несколько десятков.)

Из дневниковых записей Николая II о праздновании Пасхи: «Легли спать около 4 часов утра, когда заря уже занималась… В 11.30 часов началось христосование со всеми людьми в Малахитовой; почти 500 человек получили яйца».

А вот фрагмент из воспоминаний фрейлины Анны Вырубовой (Танеевой): «В светлое Христово Воскресенье в продолжение двух часов Их Величества христосовались, Государь с нижними чинами охраны, полиции, конвоя, команды яхты «Штандарт» и т. д. Императрица — с детьми местных школ… На нашей последней общей Божественной Службе в Крыму (пасхальной литургии в дворцовом храме в Ливадии – А.Д.), сердце Государыни было настолько слабо, что ей было очень тяжело, как поклониться, так и встать с колен. Маленький Алексей (цесаревич – А.Д.) трогательно нежно помогал и поддерживал свою мать…»

Год 1913-й был особо значимым для Николая Александровича и его близких: отмечалось 300-летие Дома Романовых. Пасху тогда императорская семья отметила, находясь в Александровском дворце Царского Села. О праздновании государь оставил в дневнике такую запись:

«Крестный ход при чудном восходе солнца, мне очень напоминает Москву, Успенский собор и ту же службу. Дети красили яйца с офицерами яхты… Одарили друг друга после обеда… Алексей был в церкви в первый раз и по окончанию заутрени с Анастасией (младшей дочерью императора – А.Д.) вернулся домой. Служба была торжественная и замечательно красивая в нашем прелестном храме».

Интересно, что на следующий день – в Светлый понедельник, состоялось большое христосование царя с чинами дворцовой охраны, с личным конвоем, с гвардейцами, с солдатами армейских полков, с депутациями от различных сословий… В общей сложности тогда Николай II успел обняться и поцеловаться с 920 своими верноподданными (Леонид Ильич Брежнев отдыхает!). Это был настоящий конвейер поцелуев. Чтобы максимально сократить государево время, затрачиваемое на одного пасхального визитера, публику из простых специально ставили вплотную друг к другу, а его величество совершал многократно повторяющиеся движения с четкостью хорошо отлаженного механизма.

Фрейлина Вырубова вспоминала: «Государь был небольшой ростом, и ему надо было тянуться на цыпочках, целуя придворных высоких солдат, которые деликатно наклонялись в его сторону…»

Описание одной из пасхальных церемоний, происходивших в 1908 году, оставил для нас в книге своих мемуаров великий князь Гавриил Константинович: «Во время христосования я стоял возле двери зала, в который входили христосовавшиеся. Они подходили к Государю, останавливались и кланялись. Государь протягивал им руку со словами «Христос воскресе!». Они отвечали «Воистину воскресе!» — и Государь христосовался с ними. Они опять отвешивали поклон и шли дальше к Государыне, которая стояла позади Государя, в некотором отдалении, и раздавала им яйца… При этом ей целовали руку… Христосование продолжалось несколько часов подряд. Я все время был подле Государя и, сознаюсь, порядком устал, хотя и не христосовался. Как мог он выдержать христосование с таким количеством людей! Это было на второй день Пасхи, накануне он также христосовался со множеством народа и, кажется, также и на третий».

Конечно, всех подходивших к монарху для этой церемонии простолюдинов — представителей крестьянского, мещанского сословия, предварительно проверяли на благонадежность и состояние здоровья. Но даже с учетом такой заботы сотни «поцелуйных» контактов не проходили для государя бесследно. Из воспоминаний Гавриила Константиновича: «После христосования Государь должен был идти мыть лицо и бороду, — вода становилась черной…» По свидетельствам очевидцев, к концу очередного массового христосования щеки Николая Александровича выглядели припухшими и покрасневшими: возникало неминуемое раздражение кожи. Точно также распухала и краснела от раздражения рука императрицы, не выдержавшая сотен мужских поцелуев. И это при том, что солдатам, крестьянам, участвовавшим в «акции», строжайше было приказано не подстригать усы и бороду за несколько дней до встречи с императорской семьей, чтобы образовавшаяся в результате стрижки жесткая щетина не колола кожу царя и царицы.

Количество удостоившихся чести похристосоваться с императором скрупулезно фиксировалось служащими дворцового ведомства. Так что у нас есть возможность узнать о «рекорде», установленных Николаем Александровичем в столь необычном «виде спорта».

Из отчета за 1904 год: 28 марта, Большая церковь Зимнего дворца — 280 чинов свиты и 730 человек придворных слуг. 29 марта, Концертный зал — 720 нижних чинов охраны. То есть только за два дня той Светлой Пасхальной седмицы Николай II поцеловал 1730 человек, причем каждого троекратно! 

По-особенному проходили последние в жизни царя пасхальные праздники.

В апреле 1916-го Николай II впервые встречал этот великий праздник не в кругу семьи. Он был к тому времени Главнокомандующим русской армии, а потому Светлое Воскресение пришлось встречать в военной ставке в Могилеве. На Пасхальные богослужения царь отправился вместе с генералами — чинами штаба. Незадолго до праздника император спохватился, что у него на сей раз нет традиционных подарочных яиц. Пришлось срочно писать в Петербург жене, и та срочно высылала в Могилев все необходимые пасхальные запасы. В дневнике Николай оставил такую запись: «Получил пасхальные яички от дорогой Аликс… Около полковой церкви в березовой роще я христосовался с казаками и нижними чинами всех частей, стоящих в Могилеве, — всего 860 человек».

Та Пасха 1916-го сопровождалась и еще одним специфическим атрибутом. Государыня решила раздавать солдатам в госпиталях в полках, которые она посещала, в качестве пасхального подарка памятные книжечки-календари. Их тираж был специально изготовлен в типографии. На обложке изображены автографы царских детей – факсимиле четырех великих княжон и цесаревича.

Следующий «главный праздник года» прошел для этой семьи уже в совсем иной обстановке. На рубеже весны 1917-го Николай II отрекся от престола, всю царскую семью поселили под домашним арестом в Александровском дворце. Всякое общение с посторонними лицами запрещалось. Ограничено было и число приближенных, присутствовавших вместе с семьей бывшего царя на пасхальном богослужении и пасхальной трапезе.

Из дневника Николая Александровича: «2 апреля. Светлое Христово Воскресение. Заутреня и обедня окончились в час 40. Разговлялись со всеми в числе 16 человек. Лег спать не сразу, т.к. плотно поел. Встал около 10 час. День стоял лучезарный, настоящий праздничный. Утром погулял. Перед завтраком христосовался со всеми служащими, а Аликс давала им фарфоровые яйца, сохранившиеся из прежних запасов. Всего было 135 человек».

И наконец 1918-й, самый последний год жизни последнего российского монарха. Семейство Романовых находилось тогда уже в Екатеринбурге, в доме Ипатьева под строгой охраной, приставленной комиссарами. О пасхальных событиях Николай Александрович сделал запись датированную 11 мая: «По просьбе Боткина (семейный врач Романовых – А.Д.) к нам впустили священника и дьякона в 8 час. Они отслужили заутреню скоро и хорошо; большое было утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать «Христос воскресе»… Утром похристосовались между собою и за чаем ели кулич и красные яйца, пасхи не могли достать». 

Истoчник: Mk.ru