«Заказавшие» двойняшек родители отказались забирать их у суррогатной матери

В Госдуме в первом чтении вчера был все-таки принят столь долго обсуждаемый законопроект о запрете продажи суррогатных младенцев, рожденных в России, иностранцам.

Мы выяснили, неужели миллиардный бизнес, которого, кстати, не коснулись никакие санкции, все-таки пойдет ко дну?

Фото: pixabay.com

13 мая 2022 года Никулинский суд Москвы огласил приговор по громкому суррогатному делу. Шесть лет колонии строгого режима получил переводчик юридической фирмы Кирилл Анисимов, один из десяти фигурантов уголовного расследования о незаконном проведении процедур ЭКО и торговле новорожденными детьми за границу.

Спустя три дня Московский областной суд запретил передачу суррогатных близнецов, фигурировавших в этом уголовном деле, чадолюбивому представителю филиппинского истеблишмента — бывшему вице-спикеру палаты представителей Конгресса Филиппин Фреденилю Эрнаесу Кастро. Господин Кастро — постоянный клиент российских репродуктологов. У него уже имеется пятеро детей от разных суррогатных матерей из России.

«За последние несколько лет, по самым скромным подсчетам, из страны вывезено более 45 тысяч детей, рожденных суррогатными матерями в интересах иностранцев», — говорит Василий Пискарев, председатель Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции.

Счастье на экспорт

Большинство экспортных детей отправляются в Европу, Юго-Восточную Азию, в Китай. Чаще всего за ними прибывают не счастливые биологические родители, а посредники по доверенности.

А потом эти дети просто… теряются. Нельзя отследить их дальнейшую судьбу, да и просто узнать, живы ли они. Можно предположить все что угодно: допустим, что в какой-то части случаев это вынашивание не детей, а будущих запчастей для человеческого тела. Такие заявления делались в Австралии, они основывались на том, что последние годы трансплантация в Китае развивается семимильными шагами. И если в Европе подходящий по всем параметрам донорский орган нередко ждут годами, то в Китае срок ожидания сокращен до нескольких месяцев. Еще один китайский холдинг-агрегатор, занимающийся суррогатными программами, не скрывает, что предоставляет свои услуги представителям т.н. сексуальных меньшинств, в том числе 49 миллионам клиентов «социального приложения для геев».

Есть и третья пострадавшая сторона, о которой предпочитают молчать, — женщины, решившиеся стать живыми инкубаторами для иностранцев. Им не выплачивают гонорары. Вместо подсадки эмбрионов обманным путем забирают созревшие яйцеклетки. Да иногда просто оставляют им уже родившихся малышей.

Если раньше случаи, когда заказчики не забрали свой «товар», были исключительными, то сейчас это практически массовое явление. Потом такие ничейные дети оказываются в больницах, детских домах, приютах. Их невозможно даже усыновить, так как у них нет юридического статуса. «МК» подробно писал о подобном скандале в Красноярске.

Мы переговорили с 32-летней Екатериной из Ленинградской области, которая вот уже полгода не может избавиться от двух генетически чужих младенцев, которых сама же и родила: «Мне не нужны эти дети. У меня есть свой ребенок, которого мне нужно кормить и одевать. Но вся проблема в том, что я сама не могу отказаться от них — так как в этом случае попадаю на алименты, которые мне придется выплачивать 18 лет, или пока этих детей не усыновят», — расстроена молодая женщина.

Это был второй поход Екатерины за суррогатным малышом. О том, кто у нее родился первый раз, в 2019 году, — мальчик или девочка — она не рассказывает, в принципе, это и не важно. Мать-одиночка. Воспитывает родного четырехлетнего ребенка.

«В первый раз все прошло просто отлично. Я познакомилась с биородителями будущего ребенка, они сами настояли на нашем общении, потому что очень волновались за то, как все пройдет».

Второй договор спустя два года девушка заключила с этим же агентством. «К ним уже было доверие, конечно».

Екатерина снова лежала на кресле перед подсадкой и понимала, что все не так. Ей подсаживают двойню. «Мы об этом не договаривались, — негодует она сейчас. — Хотя в договоре было прописано, что эмбрионов может быть как один, так и несколько — но я была уверена, что врачи не пойдут на такое. У меня есть медицинские противопоказания. И в агентстве об этом знали».

Почему же Екатерина не вскочила и не убежала из клиники, когда поняла, что ее используют, спрашиваю у нее я. Она отвечает, что не хотела скандалить. Понадеялась на то, что пронесет. «Я молилась, чтобы один из зародышей не прижился», — признается она.

К сожалению, молитва не помогла. Оба плода стали развиваться в ее организме. На этот раз биологические родители не изъявили желания познакомиться с сурмамой. Екатерине исправно выплачивали содержание, жила она дома. Но на 26-й неделе у нее начались преждевременные роды.

Осужденный Кирилл Анисимов.

«Мне выплатили за детей как за мертвых»

Новорожденных двойняшек тут же забрали в кювезы. Самостоятельно жить и дышать они не могли.

Стандартный отказ от детей в роддоме, как это обычно бывает в суррогатных программах, чтобы детей могли на законных основаниях усыновить уже генетические родители, Екатерина не подписывала. Недоношенных, на таком маленьком сроке, с неясными перспективами здоровья и жизни, заказчики явно не ждали.

Катя очень хотела выполнить свою часть контракта, получить хоть какие-то деньги и закрыть неприятный вопрос.

«В агентстве мне предложили заплатить как за мертворожденных. Сумму в несколько раз меньше. Я не надеялась на самом деле, что детей удастся выходить. А деньги были нужны».

Кто ж знал, что наша российская медицина окажется на высоте. Двойню, мальчика и девочку, через четыре месяца выписали совершенно здоровыми.

Удачная судьба у малышей. И не очень удачная участь для той, что их родила.

Материнских прав и обязанностей ее ведь никто не лишал. Биологические родители, видимо, были поставлены в известность, что дети умерли.

А у Екатерины на руках было два живых кулька. «Еще через месяц я поняла, что не справляюсь. Я понимала, что они ни в чем не виноваты. Но и я тоже ни в чем не виновата».

В местной опеке «вошли в положение» — Екатерине разрешили написать заявление, что у нее трудные жизненные обстоятельства, двойняшек поместили в приют. Но только временно. Мать должна определиться — забирает ли их, отдает ли на попечение государству, выплачивая алименты, пытается ли найти биологических родителей?

«Опека теребит меня, чтобы я быстрее принимала решение. Или забирать, или отказную. Время идет. Я написала заявление в правоохранительные органы, мой адвокат сделал запрос в медучреждение, где проходили роды, но там не дают никакой информации. А агентство, получается, вообще ни при чем, они ото всего открестилась», — едва ли не плачет женщина.

«Я хочу найти биородителей, рассказать, где их дети, возможно, они захотят их взять себе. Я не считаю, что должна нести ответственность, в том числе и финансовую, одна».

Оптимистических прогнозов у ее дела, скорее всего, нет, ведь Екатерина сама все подписала. И согласие на подсадку двух эмбрионов, и то, что дети умерли.

Но она хотя бы россиянка, то есть имеет право на бесплатное медицинское обслуживание, на материнский капитал. «Что вы, я к нему даже не прикоснусь, чтобы меня в этом не обвинили», — восклицает Катерина. Она может рассчитывать на то, что ее не выгонят из полиции, куда она придет со своим заявлением. У 27-летней Адины (имя изменено), уроженки Таджикистана, нет и этого — все здоровье и силы девушка оставила в репродуктивной клинике, куда пришла подзаработать в качестве суррогатной матери.

«Чистенькая девушка, хорошая»

В Интернете можно найти десятки чатов и сайтов, посвященных донорству яйцеклеток. Клиники рассылают запросы в сообщества: требуются юные студентки, которым срочно понадобились средства, молодые мамочки, ищущие приработку.

Сама по себе процедура забора яйцеклеток законна. Когда бесплодные женщины не могут забеременеть, то прибегают к экстракорпоральному оплодотворению. Бывает, что возможность вынашивания есть, но нет собственного качественного биологического материала, и тогда берется донорская яйцеклетка.

Адине 27. У нее две дочки на родине. Муж бросил. В Россию она приехала с надеждой, что удастся накопить на свой угол. Но оказалось, что это очень большие деньги. Хозяйка, на которую прежде трудилась Адина, была хорошая, и работа неплохая — ухаживать за детьми, но хотелось большего.

«Я увидела свою знакомую. Она была беременна. Хотя никакого мужа у нее не было. Она мне сказала, что есть больница, где подсадят ребенка для чужих людей, которые сами родить не могут, а я рожу, и мне за это заплатят миллион».

Помочь нуждающимся — это не грех. Так рассудила Адина. Она попросила подругу свести ее с врачами из той клиники. Тем более что там работали их земляки из Таджикистана, свой своего не обманет.

Из заявления начальнику отдела полиции XXX, подполковнику XXX:

«Прошу Вас, помочь мне, Адине М. Я пришла в клинику XXX 18 февраля и анкету, чтобы стать суррогатной матерью, заполнила. Со мной заключили договор, и мне ничего не дали. Стали проводить анализы, и процедуры, и капельницы. Обещали мне заплатить за ребенка 1 000 000 рублей и во время беременности 40–45 тысяч рублей. На еду и на витамины. Дважды мне сделали наркоз и пункцию яйцеклеток, о чем я узнала от медработников после того, как у меня началось кровотечение. Меня пригласили на прием к врачу, которая отрицает медицинское вмешательство, угрожает…»

«Они мне сказали приходить после месячных, будут готовить меня к подсадке ребенка, — рассказывает девушка мне. — Когда я пришла, взяли анализы, посмотрели, похвалили за то, что я «чистенькая», хорошая».

Никакие документы Адина не заполняла. Пообещали, что все оформят потом. Ей ставили капельницы, после которых тошнило и становилось плохо. За месяц она поправилась на 8 килограммов — с 68 до 76. Живот распух, будто бы она уже находилась на пятом месяце. При этом специалисты клиники утверждали, что так и должно быть, что ее готовят к будущему материнству.

Приезжать на капельницы нужно было регулярно, из магазина, где теперь трудилась Адина, ее не отпускали, в клинике сказали, что ничего страшного, она может работать уборщицей у них — шесть тысяч рублей ей будут доплачивать за дорогу, и больше ничего — капельницы такие дорогие!

— То есть я правильно поняла, что вам делали какие-то непонятные манипуляции и вы же еще при этом бесплатно убирались в клинике? — ужасаюсь я.

Адина смиренно соглашается. Через месяц ей сказали, что предстоит операция под анестезией. Она так и не поняла, какая. Уже когда лежала на операционном столе, подбежала сотрудница клиники с листком и ручкой: срочно подпиши, это разрешение на наркоз.

«Там было что-то написано мелкими буквами, мне показали, где нужно поставить свою фамилию. Пообещали, что все документы отдадут после процедуры», — с трудом вспоминает Адина.

Однако и после процедуры она ничего не получила. И после второй операции, которая последовала за первой, тоже.

После второй у нее началось сильное кровотечение. В клинике сказали, что это ее проблемы.

Обращение в полицию Адины М.

Шарахаются как от чумной

Адина побежала за помощью к своей бывшей русской работодательнице, у которой когда-то нянчила детей. Та сразу поняла, что у девушки, скорее всего, изъяли ооциты. Капельницами с гормональными препаратами, вероятно, стимулировали яичники, чтобы созрело как можно больше яйцеклеток. От этого и набор веса, и плохое самочувствие. Грубое же вмешательство — никто не может сказать, сколько и каких лекарств влили в Адину, — вероятнее всего, по словам специалистов, могло спровоцировать появившийся у нее поликистоз — многочисленные кисты яичников, отсюда обильное кровотечение.

«Я немедленно поехала с ней на УЗИ, — рассказывает женщина. — Но как только я начинала объяснять, что произошло, везде от нас шарахались как от чумных. Никто не хотел связываться с этой темной историей, никто не хотел госпитализировать иностранку без страховки. В конце концов нам все же удалось получить письменное заключение, что, скорее всего, имела место гиперстимуляция яичников, — продолжает хозяйка. — Нам объяснили, что, вероятно, это произошло в результате забора яйцеклеток, то есть, как я считаю, преступных действий со стороны клиники, не предупредившей девушку, что они с ней сделают, и вдобавок ничего не заплатившей за это».

Увы, стражи порядка не возбудились перспективой расследования. Посещение самой клиники тоже ничего не дало. Персонал вел себя агрессивно, в своем праве, на вопросы не отвечали.

Сначала Адина была настроена очень решительно. Если уж не удастся привлечь к ответственности тех, кто с ней так поступил, так пусть хотя бы заплатят. Однако уже через несколько дней пыл поугас. Регистрация в РФ и действие патента на работу подходили к концу, в полиции ясно дали понять, что если Адина придет к ним еще раз, то у нее могут начаться проблемы.

«Я боюсь, что меня депортируют, если  я стану жаловаться»

Адина говорит, что чувствует себя хорошо, кровотечение прекратилось и она хочет все забыть. У меня есть ее фотография, но я боюсь ей навредить, поэтому тоже не рискну опубликовать этот снимок.

Еще Адина сильно переживает, что та подруга, которая свела ее с клиникой, не хочет с ней общаться, считает ее виноватой, внесла ее в «черный список», хотя земляки всегда держатся друг друга. «Ей рожать скоро, она говорит, что не хочет проблем, а хочет получить свой миллион».

Адина даже не предполагает, сколько денег она принесла клинике.

«За один здоровый ооцит женщине платят порядка 20 тысяч рублей, — на условиях анонимности согласился прокомментировать ситуацию юрист, занимающийся этой темой. — Далее в большинстве случаев этот биологический материал идет на экспорт от 2 до 10 тысяч евро за единицу товара в зависимости от качества. В среднем за процедуру бывает изъято 10 яйцеклеток, то есть за две процедуры пациентка лишилась 20. Даже если ооцит Адины удастся продать за минимальные 4 тысячи евро и будет выбраковка 25%, то только на ней одной клиника может получить чистую прибыль в 60 тысяч евро».

По словам Адины, ее соплеменницы в клинику идут потоком. Как скажется мощнейшая гормональная терапия на их будущем здоровье, чем за нее придется заплатить — онкологией, ранним климаксом, — они пока что об этом не думают.

Да даже если бы и думали, в конце концов, это личный выбор каждого человека. Но ведь Адина этот выбор не совершала, ее обманули. При этом люди, которые так с ней поступили, не попадают под уголовную ответственность — как и в случае с суррогатной матерью Катей, Адина тоже «подписала бумагу перед операцией», скорее всего, формальное разрешение на забор яйцеклеток от нее было получено. В общем, идеальное преступление.

Святое семейство

Никогда прежде виновные в торговле суррогатными детьми, в незаконных манипуляциях с биоматериалом не представали перед судом.

Прецедент случился 13 мая этого года, когда Никулинский суд Москвы приговорил к шести годам колонии строгого режима 28-летнего переводчика юридической компании Кирилла Анисимова, проходящего по так называемому «делу врачей», связанному с суррогатным материнством. Это первый приговор по делу, всего по нему десять обвиняемых. Им грозит от 8 до 15 лет лишения свободы.

По версии следствия, под видом лечения бесплодия сотрудники компании незаконно использовали вспомогательные репродуктивные технологии и за вознаграждение передавали детей покупателей. При этом генетическая связь между новорожденными и заказчиками обнаруживалась не всегда, так как в ряде случаев использовались как раз донорские ооциты. В самом же громком случае прямое генетическое родство новорожденных детей с отцом, вице-спикером палаты представителей Конгресса Филиппин, вроде бы удалось доказать образцами его ДНК, взятыми в американской клинике. Однако сами филиппинцы, по словам адвоката, допустили нарушения при отправке биоматериалов в лабораторию: в процессе не участвовало третье независимое лицо, которое могло бы подтвердить, что образцы действительно принадлежат Кастро, а не кому-то еще. Отец ли синьор Кастро оставленным в России младенцам или нет, вопрос открыт.

Напомним, в начале 2020 года в квартире одного из домов Одинцовского района Московской области обнаружили умершего младенца и еще трех живых, все они были рождены суррогатными матерями в ноябре 2019 года. Малыши напрасно ждали отправки за границу.

В частности, двух из них заказали супруги Кастро из Филиппин. Родившая детей Кастро гражданка Украины дала согласие на усыновление, однако, как объяснил сам политик и уважаемый гражданин далекого островного государства, проблемы по работе, а потом пандемия помешали ему вылететь в Россию, а затем брошенных детей обнаружила полиция и забрала опека. Один из найденышей к тому времени скончался.

Как оказалось, Кастро — постоянный клиент наших репродуктологов, суррогатные матери в России родили для него уже семерых малышей, пятеро из которых были благополучно вывезены. Зачем человеку отряд из суррогатных детей made in Russia? Да, суррогатное материнство на Филиппинах запрещено, но, думаю, любая филиппинка посчитала бы за честь родить для такого мужчины…

Очевидно, учитывая все обстоятельства этого дела, детей по суду господину Кастро пока не отдали.

Еще один соотечественник Кастро, крупный бизнесмен, чей суррогатный сын был найден вместе с младенцами Кастро, присылал видео, где его предыдущие старшие дети, судя по всему, тоже суррогатные, хорошо одеты, улыбаются, просят вернуть их младшего братишку Сандро. Но точно ли это его дети, а не со стороны, понять нельзя.

На данный момент по делу о торговле людьми проходят 14 малышей.

Константин Свитнев, главный фигурант дела, арестованный заочно и сбежавший за границу (возвращаться в Россию он не собирается), в интервью «МК», которое он дал сразу после оглашения приговора Кириллу Анисимову, самым положительным образом охарактеризовал парня: «Кирилл — честный, добрый, надежный парень, блестящий переводчик, очень толковый, перфекционист во всем. Он работал у нас около полутора лет. Сидел в офисе от зари до зари… Жизнь человека уничтожена. Человека, который ни разу не перешел дорогу на красный сигнал светофора».

Я читаю материалы по уголовному делу о филиппинских младенцах — какие же все вокруг хорошие, добрые, замечательные люди, исключительно из-за высоких моральных побуждений помогают бесплодным парам обрести самое большое счастье в жизни — иметь потомство. Неужели за такое — в тюрьму?

А потом вспоминаю разговор с безропотной таджичкой Адиной, которую похожие «добрые и замечательные» люди использовали, не заплатив ни копейки.

И мать-одиночку Катерину, которую убедили записать живых детей мертворожденными, чтобы получить за них, недоношенных, хоть какую-то компенсацию. «Я была уверена, что они не выживут. Иначе бы никогда на такое не согласилась», — признается она сейчас. Слушать ее невероятно тяжело, как будто бы речь идет не о живых людях, а досадной обузе.

Но ведь Катерина и вправду ни в чем не виновата, то, во что ее втянули, по закону не запрещено.

«В этом бизнесе участвуют… чиновники»

Скажем сразу: в большинстве стран коммерческое суррогатное материнство запрещено либо значительно ограничено, потому и едут сюда, в Россию, что у себя не могут. И запрещено не просто так, а в том числе из-за множества нравственных дилемм и этических противоречий, а также из-за криминального следа, который тянется за этим миллиардным бизнесом. Слишком уж все неоднозначно…

Спор о том, нужно ли ограничивать применение суррогатного материнства в России законодательным образом, шел уже очень давно. Было понятно, что есть лобби, которое этого очень не хочет.

«В этом бизнесе участвуют … в том числе чиновники, — говорит вице-спикер парламента Петр Толстой. — Законопроект — только первый шаг, чтобы остановить этот бизнес».

Первый вариант законопроекта был внесен в нижнюю палату парламента 17 декабря 2021 года. Авторы — пять депутатов Госдумы и один сенатор. Инициатива предполагает поправки в Семейный кодекс, ФЗ «Об актах гражданского состояния», «О гражданстве Российской Федерации» и другие федеральные законы.

Законодатели подчеркнули, что запрещать суррогатное материнство как репродуктивную технологию в России никто не собирается — во всяком случае, пока, но доступной она останется только для семейных россиян или одинокой женщины-россиянки. Одинокие мужчины к программе не допускаются. Также суррогатными матерями не могут стать иностранки, ведь чаще всего на это соглашаются как раз трудовые мигрантки из стран СНГ и Украины. На примере пострадавшей Адины понятно, почему так.

402 депутата проголосовали за принятие законопроекта в первом чтении, 1 воздержался, 0 — против.

Истoчник: Mk.ru