«Снова почувствовал, что живу»: вылечившиеся от рака рассказали истории спасения

…Владиславу 36 лет, но на его долю выпало столько испытаний, сколько многим не выпадает и за всю жизнь. Когда-то он чуть не умер от наркозависимости, потом, пройдя реабилитацию, узнал о том, что у него и ВИЧ, и гепатит С, а несколько лет назад у него диагностировали рак легкого IV стадии. За него не хотели браться врачи и он уже приготовился умирать, но внезапно нашелся доктор, который подобрал ему грамотную схему инновационного лечения – и случилось чудо. Рак отступил.

Рак — диагноз, от которого не застрахован никто. Хорошая новость в том, что с ним можно бороться. В канун Всемирного дня борьбы с раком, который отмечается 4 февраля, врачи рассказали истории исцелившихся пациентов, которые красноречиво говорят о том, что онкодиагноз – не приговор.  

Если не умер, выход есть

В подростковом возрасте уроженец Саратова Владислав, как принято говорить, пошел кривой дорожкой: дурная компания, наркотики. Однако в какой-то момент он понял, что нужно спасаться – прошел реабилитацию и даже сам стал волонтером, чтобы помогать другим. Работал десять лет в центре социальной адаптации нарко- и алкозависимых.

О положительных анализах на ВИЧ и гепатит С узнал случайно, уже будучи женатым, когда проходил военную комиссию. А год назад он пошел делать прививку от COVID-19 и заодно решил сделать УЗИ печени у знакомого врача. Во время исследования выяснилось, что с печенью все в порядке, вот только врач обнаружила больше литра жидкости в плевре. Владислава направили на КТ, по результатам которой диагностировали рак легкого на очень запущенной стадии.

Сначала он даже не поверил: какой рак, если он себя отлично чувствует? Как и любой курильщик, он подкашливал – не более того. Однако медики убедили его: ошибки быть не может, жить осталось совсем недолго – метастазы оказались даже в головном мозге. Отстояв очередь в местном диспансере, Владислав услышал вердикт: «Все в метастазах – вырезать нечего. А еще у вас ВИЧ и гепатит – химию не переживете».

Но Владислав решил не сдаваться: сначала искал варианты за границей. Нашел клинику в Германии, где попросили перевести авансом 3 миллиона рублей. Семья продала квартиру и перевела деньги. Однако Владислава ждал новый удар: когда он приехал в Москву оформлять документы на лечение, ему отказали в паспорте. К тому моменту он уже с трудом дышал, спать мог только сидя, и еле-еле поднимался по лестнице даже на 2-ой этаж. «Деньги нам та контора так и не вернула – кинули», — вспоминает Владислав.

Он стал лихорадочно искать помощи в Москве, ему везде отказывали. Но он попал на прием к химиотерапевту , который сказал «мы за тебя еще поборемся», хотя сам Вячеслав уже опустил руки и ни во что не верил. «Эти слова задели меня до глубины души, до сих пор слезы наворачиваются, как вспомню», — рассказывает пациент.

После прохождения диагностики, у Владислава была обнаружена редкая мутация в опухоли, что оказалось большим везением: именно под эту мутацию был современный таргетный препарат.  

«Я начинаю принимать таблетки, проходит неделя-полторы, и это знакомое мне ощущение, когда чувствуешь, что помираешь – ушло. Я снова почувствовал, что живу – начал рано просыпаться, радоваться солнцу, снегу – вообще всему, начал нормально дышать. Уже через месяц одно легкое очистилось, а опухоль сократилась в два раза», — рассказывает Владислав.

Врачи рассказывают, что основной причиной, спровоцировавшей рак легкого у Владислава, стал ВИЧ, а не курение. При нормальном уровне иммунитета с ним бы такого не случилось. Но в любом случае современное лечение позволяет контролировать его опухоль, потому что оно воздействует именно на вызвавшее ее генетическое нарушение.

…Сегодня Владислав каждое утро, выпив таблетки, идет на пробежку. А еще он решил помогать людям с онкологическими диагнозами – организовал группу помощи пациентов друг другу и занимается онкосопровождением. Подсказывает, куда обращаться, встречает на вокзале, консультирует, как попасть на лечение в федеральные центры и пр. И в дальнейшем он хочет заниматься психологической помощь онкобольным. По словам Владислава, кто-то до сих не верит, что с его диагнозом вообще можно жить – для многих это приговор и все. Но он говорит: «если не умер, выход есть».

Расстаться с опухолью в 27 кило

Анне из Астрахани всего 29 лет, но из-за рака ей пришлось пережить операцию, в ходе которой ей полностью удалили язык. Первый звоночек прозвучал в 2016-м году, когда ей было 23 года – тогда у нее появилась небольшая язвочка на языке. Но врачи диагностировали доброкачественную гемангиому, которая никогда не перерастает в злокачественный процесс, и после ее удаления она не думала ни о чем плохом. Но в период пандемии, в 2021 году, девушка сделала прививку – и после нее язвочка появилась вновь. Врачи, к которым обратилась девушка, только разводили руками и говорили «просто инфекция, прополощите ромашкой». Но «инфекция» росла, и никакие полоскания и мази ее не останавливали.

И только в Москве ее пригвоздили диагнозом: тотальное поражение языка, рак четвертой стадии, требуется полное удаление языка.

Врачи говорят, что рак слизистой оболочки языка – нечастое явление у молодых, но, к сожалению, заболеваемость растет, рак полости рта молодеет. И чаще всего это пациенты без вредных привычек.

Когда доктор озвучила Анне план лечения она поняла – это ее единственный вариант выжить, поэтому согласилась. В ходе операции врачи сделали ей новый язык из ее же тканей, однако говорить и жевать приходилось учиться заново.

«У меня до операции были сложности с принятием себя: как внешне, так и внутренне. После операции, когда я уже восстановилась, я смотрю в зеркало и понимаю – я себя люблю! Да, вот такую, со шрамами, с не совсем правильной речью – я себя люблю! После операции впервые за всю жизнь я счастлива быть собой. Сейчас я стараюсь быть максимально открытой вообще к любому опыту, пытаюсь все впитывать. Потому что если не сейчас, то когда? Я просто могу не успеть. Возможно, это звучит жестоко, но перед моей операцией мне четко сказали – нужно дожить до 35 лет, потом болезнь, скорее всего не вернется, и уже можно будет выдохнуть. А пока я стараюсь каждый день делать что-то новое, «чувствовать» жизнь, и не бояться», — рассказывает Анна.

…Михаилу из Нижнего Новгорода всего 22 года, он учится в медицинском вузе. И 15 из своих 25 лет он жил с опухолью, которая постоянно росла и в итоге доросла до 27 килограммов.

Ее обнаружили, когда ему было 7 лет – тогда она была совсем крошечной. Но в переходном возрасте началась гормональная перестройка организма – и она стала резко увеличиваться. Приходилось постоянно обновлять гардероб, однако после 11 класса молодой человек уже не мог носить джинсы – таких размеров просто не было». У него был уже 68-й размер – в магазинах можно было подобрать лишь трико.

«Нейрофиброматоз – это генетическое заболевание, которое определяется ростом соединительной ткани и большого количества нейрофибром как подкожной клетчатки, так и внутренних органов, – рассказывает заведующий отделением опухолей костей, кожи и мягких тканей Онкоцентра им. Блохина Ренат Валиев. – Заболевание опасно тем, что опухоль может стать злокачественной в течение жизни»

В Нижнем Михаилу внушили, что его опухоль неоперабельна, и его удел – смириться с ней. Но когда он стал учиться на врача, понял, что это не совсем так. К тому же пришло осознание того, что годам к 30 опухоль может просто поглотить его – жить с ней становилось все более невыносимо. Он уже не мог сидеть, тяжело было учиться. Даже сделать МРТ было проблемой – опухоль не влезала ни в один аппарат.

Оперировать по месту жительства его категорически отказались. И он стал добиваться направления в какой-нибудь крупный федеральный центр, и, наконец, получил его.

Врачи, которые провели операцию, измерили объемы удаленного образования – его вес оказался 27 килограммов, а в длину опухоль доходила до полутора метров! Сосуды, которые ее питали, были с палец толщиной, что повышало риск массированных кровотечений. Но все прошло удачно – Михаил проходит реабилитацию, мечтает вернуться к учебе и планирует заняться спортом.

Рак во время беременности

38-летняя Елена из Москвы много лет мечтала о ребенке, но долгое время забеременеть не получалось. Несколько раз они с мужем прибегали к ВРТ (вспомогательным репродуктивным технологиям), и лишь с седьмой попытки ЭКО все наконец получилось. Она услышала заветные слова «Вы беременны» – и буквально летала от счастья. А на 18-й неделе беременности ей сообщили страшную новость – у вас рак.

Опухоль в груди она обнаружила сама, на 12 неделе беременности. Ее послали на обследование, но врачи решили, что это из-за формирующейся лактации, у беременных бывает. Поставили диагноз «киста» и дали бабушкины советы. «Все говорили: ничего страшного. Но я чувствовала: что-то не так», — вспоминает Елена.

Когда через месяц ничего не рассосалось, Елена обратилась в другую клинику, где сразу сделали УЗИ с пункцией. И пункция показала, что процесс злокачественный.

«Когда мне это сообщили, я буквально лишились дара речи, не могла говорить я не могла признать тот факт, что я беременна, у меня рак, — вспоминает пациентка.

За время беременности она прошла пять курсов «химии», потом родила дочку – и еще год получала таргетную терапию. Врачи говорят, что проведение химиотерапии у беременных безопасно для детей, единственное, что им грозит, это дефицит веса при рождении. 

Сегодня дочке Лены три года, а Елена работает психологом в центре  психологической поддержки женщин, которые столкнулись с репродуктивными трудностями.  По первому образованию она экономист, но, столкнувшись со сложностями в жизни, решила освоить профессию психолога и во время прохождения лечения даже защитила диссертацию в МГУ.  Она мечтает создать центр психологической помощи врачам: ведь они тоже выгорают, сталкиваясь с мучениями, чужим горем и смертью в своей практике.

Рак перестал быть приговором

Если еще лет двадцать назад случаи выздоровления пациентов при многих видах рака были довольно редкими, то сегодня при 80% разновидностей опухолей можно добиться если не полного излечения, то стойкой ремиссии. В области диагностики и лечения случилось огромное количество прорывов. Появились таргетная и имуннотерапия, внедряется применение ядерной медицины, создаются референс-центры иммуногистохимических, патоморфологических и лучевых методов исследований, используется протонно-лучевая терапия.

Как рассказывает замдиректора НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина по лечебной работе Константин Лактионов, количество выздоровевших измеряется десятками тысяч, чего раньше не было: » Мы много узнали о биологии злокачественных процессов и может выявлять слабые точки опухолей, чтобы эффективно на них воздействовать химио-, таргетной или иммунотерапией. Да, в ряде случаях можно полностью вылечить рак даже на 4 стадии. Но ранняя диагностика остается залогом успешного лечения. С ней сейчас тоже стало лучше:  из 5 выявленных случаев рака у нас 3 выявляют на ранних стадиях».

Появляются и новые виды лечения. Например, сейчас проходит исследования метод бор-нейтронозахватной терапии — воздействия на опухоль нейтронными ускорителями. В опухоль доставляется молекула препарата, и при ее взаимодействии с нейтронным пучком происходит ее локальное уничтожение.

Не стоят на месте и хирургические технологии. В онкологии все шире применяются методы малокровных операций, то есть, эндохирургические методики. Они позволяют сокращать реабилитационный период и сроки госпитализации. А реконструктивно-пластические операции минимизируют инвалидизирующие вмешательства при патологиях костей и суставов. Например, раньше после операции на костях таза человек был обречен на лежачий образ жизни, сегодня ему могут напечатать индивидуальный протез на принтере, потом имплантировать его – и через несколько дней он снова начнет ходить. Кроме того, проводятся сложные челюстно-лицевые операции, которые возвращают пациентам былой внешний вид после удаления опухолей головы и шеи.

Главное, говорят врачи пациентам – следить за своим здоровьем, регулярно обследоваться. И не сдаваться.

Истoчник: Mk.ru