Семен Альтов в преддверии 80-летия вспомнил счастливое детство и признался, кто повлиял на его творчество

Наш собеседник — редкий пример автора, который стал классиком при жизни. Более полувека он, со своим фирменным «лицом-кирпичом», монотонным «бубнящим» голосом читает смешные рассказы. Похоже, именно это придает его текстам еще большую комичность. 17 января один из самых интеллектуальных писателей-сатириков, сценарист, драматург, режиссер, заслуженный деятель искусств РФ Семен Альтов отмечает 80 лет.

Фото: Из личного архива

тестовый баннер под заглавное изображение

Первые пробы пера мастера состоялись в 1970-х. В те времена Семен Теодорович уже начал сотрудничать с ведущими юмористами страны. Пик популярности юбиляра пришелся на 1980-е. Тогда его монологи были востребованы у зрителей разных поколений. Он много писал и для других артистов, некоторых из них монологи и сценки Семена Альтова сделали знаменитыми: среди его «крестников» — Геннадий Хазанов, Роман Карцев, Ефим Шифрин, Владимир Винокур, Клара Новикова. Кроме всего, он написал сценарий для спектакля Аркадия Райкина «Мир дому твоему» — последнего спектакля, поставленного великим комиком.

Особенным успехом у Альтова пользовалась его миниатюра «Взятка», впервые прозвучавшая со сцены в 1988 году. По мнению Михаила Жванецкого, это был лучший юмористический рассказ советского периода.

Альтовский юмор пользуется успехом и за пределами России. В прошлом десятилетии книгу его рассказов перевели на эстонский язык. В этом году миниатюрами сатирика заинтересовались издатели Сербии.

— Не знаю, насколько долго меня будут помнить, и будут ли. Жизнь стремительно меняется, — признается Альтов в беседе с «МК». — Но мне не стыдно за то, что я все эти годы делал.

Семен Альтов в детстве. Фото: Из личного архива

— Как себя чувствуете и как воспринимаете новую цифру возраста?

— Ощущение, что это досадная опечатка, потому что мозг и что-то внутри считают, что ты все такой же. Когда приходишь к врачу проверить развал и сходимость, он говорит: «Батенька, при вашем развале какая может быть сходимость?» Это правда. Ресурс организма рано или поздно заканчивается. Итак, цифра 80… К сожалению, многих моих коллег и друзей уже нет. И ковид здесь постарался, и годы. В общем, дожил.

— От властей ждете поздравительных телеграмм?

— Нет, не жду. Хотя я, оказывается, заслуженный деятель искусств Российской Федерации очень давно. Я не совсем понимаю, что это такое. Я не такая заметная фигура, не громкий человек. Так тихо, скромно все эти годы что-то свое делал, и у меня есть своя аудитория, слава богу.

— Кого пригласили в гости?

— В гости жду человек 12 близких мне людей, артистов, среди них Шифрин, Винокур, Ярмольник, Новикова, Гришаева, Гальцев. Естественно, мы посидим, наговорим друг другу теплых слов, выпьем. И будем стараться, чтобы это как-то осталось в нашей памяти.

— Что предпочитаете выпивать?

— Водку в определенных количествах. Поскольку считают, что для жителей северных стран это оптимальный напиток, хотя многие сегодня разбираются уже в винах. Оказывается, есть определенные формы бокалов для определенного вина. Вот водка, кстати, не нуждается ни в какой форме бокала. Она в этом плане даст очко вперед любому напитку. Можно из кружки, из стаканчика, из рюмочки. Холодная должна быть водка. Тут главное — знать меру. Люди всю жизнь пытаются поймать свою меру, не всегда им это удается. У меня непьянеющий организм. Поэтому со мной нужно разговаривать. Здравомыслящий собеседник появляется где-то между пятой и шестой рюмками.

— А ваш слушатель — человек здравомыслящий? Даже так поставлю вопрос: до вашей аудитории всегда доходит ваш юмор?

— В юморе очень важен порядок слов. Один из моих коротеньких афоризмов звучал так: «Если от вас ушла жена, а вы не чувствуете печали, подождите, жена вернется, а с ней печаль». Это оригинал. Однажды в поезде ко мне подошел молодой человек: «Я ваш поклонник, помню, вы как-то сказали: если от вас ушла жена, а вы этого не заметили, ну и черт с ней!» И заржал так, как будто смешнее ничего никогда не произносил. Поэтому в юморе очень важен порядок слов. Если вы воспроизводите шутку, будьте ближе к оригиналу.

— Возможно, некоторые альтовские шутки для зрителей слишком сложны…

— Когда люди говорят, что они якобы понимают что-то в этой жизни, они ошибаются. Особенно сегодня никто ничего понять не может. Это происходит независимо от нас, и рискованно делать какие-то предположения, выводы. Жизнь соткана из миллиардов каких-то странных движений, высказываний и поступков людей, поэтому предсказывать что-то в нашей жизни рискованно, опасно и неправильно.

С любимой женой. Фото: Из личного архива

— Как-то мрачно вы смотрите на людей.

— Ну что вы! Скорее наоборот. Как-то один из актеров в беседе спросил: «Ты что, веришь людям?» Я ответил ему: «Да». И он покрутил пальцем у виска. Мол, такие вещи категорически делать нельзя. Я человек достаточно доверчивый, поэтому регулярно натыкаюсь на неадекватную для меня реакцию.

Но я очень люблю и понимаю, как мне кажется, собак. Я многому у них научился. Был период, когда я начинал читать своим близким что-то написанное. Поскольку жена и сын очень требовательны, они начинали меня править с первых же слов, не давали мне дочитать. Тогда читать родным я перестал и читал уже своим королевским пуделям. Сначала у нас был Арто, потом Брюс. Они ни черта, естественно, не понимали, но как они слушают! Вот это вращение ноздрей, шевеление ушами… Потрясающе! Думаю, что если я смогу собрать полный зал пуделей, буду иметь у них оглушительный успех.

Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГЕРОЕМ ПУБЛИКАЦИИ

— Кто из писателей повлиял на ваше творчество?

— Фолкнер и Жванецкий. Я из поколения, которое много читало. У меня большая библиотека. К счастью, нас еще не достала «цивилизация»: эти компьютеры, мобильники, лайки и фейки.

Когда-то в «Иностранной литературе» я попытался прочесть роман американского классика Уильяма Фолкнера «Авессалом, Авессалом!». А у него предложение на страницу, и я не мог дочитать, увязал в словах. Потом я решил взять себя в руки, дочитал. Вошел во вкус. Я перечитал практически 6 томов Фолкнера. То есть, чтобы начать получать удовольствие, нужно потрудиться себя заставить. И благодаря этому я узнаю, кто такой Фолкнер. Поэтому литература влияла и формировала меня.

Михаил Михайлович Жванецкий для меня всегда был эталоном человека, осмысливающего происходящее. Я считаю, что текст должен кончаться там, где кончается мысль. У Жванецкого такая концентрация мысли на один квадратный сантиметр. Это для меня урок: я пытаюсь писать тексты короче и умнее, при этом еще должно быть смешно от парадокса, что ты высказываешь.

— Кто автор вашего артистического имиджа писателя-сатирика с фирменным «лицом-кирпичом»?

— За «кирпич» спасибо. В первый раз такой комплимент слышу. Какая-то невозмутимость, мрачность и каменность определенная во мне есть. Над имиджем моим никогда никто не работал. Вот это сочетание каменного лица, утробного голоса — как мне объяснил врач — и такого текста создают определенный комический эффект, как я понял. Что-то в этом есть. Что — не знаю, разбираться не буду. Раз есть успех, пусть будет. Уже ни лица, ни голоса менять не собираюсь.

С Аркадием и Константином Райкиными. Фото: Из личного архива

— Но все-таки откуда такая мрачность? Из детства? У вас были строгие родители?

— У меня были любящие родители. Но однажды они поставили меня в угол, коленками на гречневую крупу. Такая изуверская немножко пытка, но меня это и сформировало в какой-то мере. Греча, впивавшаяся в колени, как-то дошла до мозгов.

— То есть вы можете назвать свое детство счастливым?

— Я был абсолютно счастлив в тот день, когда… был молод. Когда забот было гораздо меньше. Денег было мало, но почему-то хватало на все. И вот сейчас понимаешь, что это были лучшие годы. Поэтому счастье — это то, что понимаешь спустя время, когда это было.

— Можете вспомнить свою самую экстравагантную выходку?

— Мертвая петля на парашюте в Турции. Я в кресле, за мной инструктор, парим с ним над побережьем. Мне показалось, что надо о чем-то с человеком поговорить. Он турок, не знает русского, я не знаю турецкого, и мне не пришло ничего лучше в голову, как сделать такое круговое движение, мол, мы с тобой Гагарин, космос, то есть космонавты. Он поймал мое движение круговое, решил, что я прошу сделать мертвую петлю. Что он трижды сделал. И вот это ощущение я не забуду никогда. Поэтому если не знаешь языка — молчи.

А самым сложным для меня было сесть за руль первой модели «Жигулей» и поехать — сорок лет тому назад. Когда жена сказала: «Хорошо бы нам приобрести машину», я понимал, что три педали, две ручки, что-то еще — это в пять раз больше, чем мой мозг технически может воспринять. Я честно был уверен, что никогда не поеду. И все окружающие были уверены, что жена — да, а я — вряд ли. Ну вот, я поехал и до сих пор возвращаюсь домой живым.

Истoчник: Mk.ru