«Почему дети расплатились за поступки взрослых»: Казань оплакивает жертв расстрела

Казань опустела и замерла в оцепенении — двухдневный траур облачил ее в черный цвет. Таким местные жители не видели свой город никогда. Накануне ночью наружную уличную рекламу заклеили чёрными баннерами: «Скорбим. 11.05.2021. Гимназия 175». Городские службы такси приняли решение в течение двух дней подвозить людей к месту трагедии и обратно за условный 1 рубль.

Как выглядит столица Татарстана, погрузившаяся в траур, в материале «МК».

Фото: Ирина Боброва

Пустые улицы, большинство кафе и магазинов закрыты, даже дорожные пробки рассосались. Единственное место, где теперь многолюдно в любое время суток — улица Джаудата Файзи. Здесь находится школа 175, где 19-летний Ильназ Галявиев расстрелял детей и учителей.

С раннего утра к воротам школы, у которой разбили стихийный мемориал, подтягивается народ. Вереницы людей с цветами, игрушками, открытками бесконечны. Сосчитать собравшихся невозможно. По словам оперативников, за день здесь проходят тысячи людей. Кажется, не осталось ни одного горожанина, кто бы не пришёл в эти дни на место расстрела.

Сотрудники Росгвардии контролируют обстановку вокруг, чтобы избежать давки и беспорядков. Здесь же круглосуточно дежурят «скорые», рядом стоит автозак, около крыльца школы разбита палатка МЧС.

Слева от школы дежурят журналисты. Больше тридцати камер, представители иностранных СМИ, блогеры. Раз в полчаса к ним подходили местные чиновники разных ведомств и дают комментарии. Так положено: публично выразить негодование случившимся. Мы застали разговор председателя общественной палаты республики Татарстан Зили Валеевой с корреспондентами.

Фото: Ирина Боброва

⁃ Вы были внутри школы?

⁃ Меня не пускают.

⁃ Даже вас не пускают? — удивляются представители прессы.

⁃ Все оцеплено, идут следственные действия.

⁃ Правда, что у стрелка ранее диагностировали опухоль мозга?

⁃ Это мы ещё намерены выяснить, какие ему справки выдавались и как. Не знаю пока.

⁃ Как думаете, почему, когда он шёл по улице с оружием в руках, прохожие не отреагировали? Люди очерствели, всем все равно?

⁃ Нет, не очерствели. Просто расслабились на праздниках.

⁃ Почему в школе не было охраны?

Этот вопрос явно смутил женщину. Госпожа Валеева замялась. Эмоции налицо.

⁃ Ну… — повисла неловкая пауза, — Хорошо, что хоть тревожная кнопка сработала. А как защищать школы, мы намерены решать на ближайшем заседании общественной палаты.

Чиновница ещё что-то говорила про человеческий фактор, но все слова казались пустыми и неуместными. Иногда лучше молчать…

Фото: Ирина Боброва

Вообще в среду к месту трагедии приезжали много сотрудников различных ведомств. Все они возлагали цветы, и каждый счёл своим долгом прокомментировать на камеру трагедию.

Отмалчивались только учителя гимназии, которые старались затеряться в толпе, глаза прятали за чёрными очками, журналистов избегали.

⁃ Видела сегодня нескольких наших педагогов, они будто боялись, что их узнают здесь, достанут расспросами, — поделилась одна из гимназисток. — Заметила нашу классную, поздоровалась. Она только кивнула и отошла в сторону. Больше ни слова. Хотя обычно такая разговорчивая…

Я заняла очередь к мемориалу у ворот школы. Сотрудники Росгвардии пропускают возложить цветы по 20 человек. Остальных просят подождать. Никто не спорит. Не возмущается. Не то место и время. Все терпеливо ждут.

Фото: Ирина Боброва

Цветы возлагают на выставленные классные парты. Люди несут помимо плюшевых игрушек, блокноты, пеналы, ручки, рюкзаки — атрибуты школьной жизни. Рядом со мной останавливаются девочки. На вид, лет тринадцать. Выкладывают на парту брелок и кулон-сердечко. «В тот день, после школы мы с подружками собирались сделать друг другу сюрпризы. Вот купили. Только подарить не успели», — бросает одна на ходу. Девчонки быстрым шагом удаляются. С журналистами здесь задерживаются единицы из учащихся гимназии. «За это время уже много наговорили, пришло время помолчать и подумать», — совсем по-взрослому пояснил мне один из подростков нежелание общаться с прессой и добавил: «Это же мы вас, взрослых, должны спрашивать. Вот скажите мне, почему дети расплатились за поступки взрослых? Ведь казанская трагедия об этом».

Фото: Ирина Боброва

Что я могла ответить?

Дом, где жил Ильназ, устроивший бойню в школе, находится в 10 минутах ходьбы от школы. На детской площадке — ни души. Соседи попрятались от журналистов.

⁃ Все, что могли, уже рассказали, — отвечает остановленный мной один из жильцов дома. — Мать, отец — нормальные. Два сына, как остались без надзора взрослых, начали чудить. Один зашёл слишком далеко. По большому счету, никто вам здесь ничего про стрелка не скажет, не здесь ищите…

Фото: Ирина Боброва

С балкона первого этажа наш разговор слушает мужчина. Просит подойти поближе. Представляется Николаем.

⁃ У меня в той гимназии дочка учится в первом классе. Я теперь ее от себя ни на шаг не отпускаю, да она и сама не отходит. Их учительница спасла, когда дверь в классе взрывной волной выбило. Она сразу велела им в окно прыгать, благо, первый этаж. Там детей уже ловили другие взрослые. Напишите, если можете, благодарность Эльмире Фаритовне, нашей классной. А я, кажется, постарел лет на десять за один день. До сих пор перед глазами сообщение в родительском чате: «Срочно забирайте детей». Я так никогда раньше не бегал, как в тот день.

Фото: Ирина Боброва

Мужчина отворачивается. Глаза блестят от навернувшихся слез.

— Ведь наша гимназия на хорошем счёту, одна из лучших в Казани…

⁃ Была одной из лучших, — поправляет отца первоклассница.

Я отхожу от дома. И снова прохожу мимо школы, куда с каждым часом пребывает народ. Здесь по-прежнему тихо. Нет истерик, крик, показного трагизма. Ощущение, что люди стесняются выносить горе на всеобщее обозрение…

Истoчник: Mk.ru